Tumgik
#зарисовки
simphonia-cruel · 1 month
Text
Продолжение странных зарисовок на коленке
Круэль скептически оглядывает Симфонию. Смотрит минуту прищуренно. Девушка же в розовом весело болтает о своём будущем: то о поездках в другие страны, то о миллионах в кармане, то о личном особняке или, по крайней мере, замке.
Круэль молча слушает, не комментирует. Только когда Симфония делает небольшую паузу, чтобы набрать воздуха в лёгкие, девушка с фиолетовыми волосами цокает:
— Розовые очки сними.
Симфония удивлённо моргает. Но всё же снимает и складывает в сумку.
— Да, мне тоже не нравится, оттенок не очень, — с грустью вздыхает розоволосая, а потом мигом из рюкзака вытаскивает другие солнцезащитные очки и тоже розовые, просто светлее.
9 notes · View notes
starspyro1 · 7 months
Text
A sketch for a lecture on higher mathematics.
Tumblr media
20 notes · View notes
alaricka · 5 months
Text
Tumblr media Tumblr media Tumblr media Tumblr media
Листала Пинтерест и собрала эстетику темного персонажа.
Отчаявшийся человек. Упал в бездну и карабкается наверх, стирая пальцы в кровь, скользя вниз на десятки метров. В конце концов он поймет, что это бесполезно и обустроится в аду с максимальным комфортом, наблюдая как остальные пытаются выбраться из этого чистилища. Сигареты и сизый дым станут вечными спутниками, а опавшие крылья его ковром под ногами.
9 notes · View notes
k-s-f-y · 6 months
Text
Ты сказала, что часто любовь к человеку просыпается не сразу. Что она выжидает и крадется к тебе медленно, будто кошка. А потом ластится, трется об ноги. Ты говорила, что у тебя было именно так и что это «по-взрослому».
А я хочу чтобы искрилось. Замирать, когда трепещут его ресницы. Чтобы сердечки в глазах и голова кружилась.
Ты говоришь, что это только у подростков. А голова кружится из-за давления. Как быстро ты утратила ощущение своей молодости.
Мне хочется, чтобы смех не поддельный и слушать его взахлеб. Рассказывать все подмеченные за день (не) и приятности. Читать свои стихи без стеснения и петь с ним добрые песни.
Ты говоришь, что это неправильно. Что все в быту вдруг станет черно-белым. И как хорошо молчать, но рядом. Что список покупок заменит все комплименты и приятные послания в течении дня.
Хочу танцевать с ним в парке, не смущаясь людей. Красть поцелуи, украшенные улыбкой. Проехать свою остановку в последнем трамвае, задумавшись о его руках.
Тебе это кажется глупым: потом возвращаться домой на такси с повышенным тарифом. Это уже не серьезно. Виною тут лишь невнимательность.
У нас с тобой разные мнения. Но кто же нас так сломал?
9 notes · View notes
pharaohgargamel · 6 months
Text
Tumblr media Tumblr media Tumblr media Tumblr media
Куча зарисовок✨
---------
A bunch of sketches✨
8 notes · View notes
franzesexual · 6 months
Text
Tumblr media Tumblr media Tumblr media Tumblr media Tumblr media Tumblr media Tumblr media
Когда-нибудь я нарисую ,что-то реально ахуенное,а пока только это!
(Сплошные зарисовки…тут кстати на одном фото есть и мой древний персонажик)
14 notes · View notes
maybeylic · 9 months
Text
Палитра отвращения. Серо-синий. Подъезд.
Стену, видно, окрасили совсем недавно: от нее неприятно пахнет стройкой. То тут, то там виднеются потёки, оставленные небрежным маляром. Если немного пошкрябать, можно добраться до старого слоя краски: облупившегося, исписанного матерными словами, любовными записками и просто закорючками. Новый же, хоть и был нанесён не больше трёх часов назад, тоже не является девственно чистым из-за вкраплений мелкого строительного мусора.
Краска не самая качественная: при высыхании она местами трескается, что заметно на верхних этажах, где красили в первую очередь. Оттенок стен на каждом этаже немного отличается: внизу он кажется ядрёно-зелёным с голубизной, а выше все дальше уходит в серовато-бирюзовый — традиционный цвет старого дешёвенького подъезда. Смотреть на него тошно, как и ощущать запах.
Здесь жарко, удушливо, хотя окна открыли настежь: лето. От спёртого воздуха негде скрыться. На улице сухо неделями, в магазинах кондиционеры отказываются работать, и отчаянные продавцы залезают в морозильные ящики и не возвращаются: видимо, там лучше, — а дома людей прижимает к дивану могильной плитой атмосферного столба, а те и не возражают, только кряхтят. Или издают те же звуки, которые издаёт бекон, когда его кладут на раскалённую сковороду.
Здесь птицы не поют. Птицы молча молят о пощаде. Здесь собаки не ходят стаями, перелаиваясь. Собаки вообще не ходят, только лежат под кустами и тяжело дышат. Здесь деревья не фотосинтезируют, только стоят полуголые, обгрызенные бабочкиной мелюзгой, ныне уже размножившейся и умирающей медленно под теми же кронами, которые пару недель назад были их пищей и домом, и тоже, кажется, умирают.
Местные заводы накурили облаков, а те рассеялись, не сумели скрыть город от солнечного жара, только одели небо в скромный голубоватый похоронный костюм. И запах — запах неизвестного и непонятного, стерильного, негнилостного, жгучего и сжигающего — наполнил не дом, не улицу, а целый город. Небо не пришло на похороны: его принесли.
Носятся туда-сюда серые автомобили, пытаются найти подходящий холодильник — безуспешно. Суетятся пыльные потные люди, дышат подъездным воздухом — везде.
13 notes · View notes
moredan · 20 days
Text
Жарко.
Кожа словно плавится от обволакивающего всё вокруг пекла, заставляя капли пота сбегать по телу, беззвучно приземляясь на землю.
Кровь бурлит в жилах, отдаваясь заглушающим все остальные звуки шумом в ушах, вперемешку со сбившимся давно дыханием.
Пульс, кажется, достигает своего предельно возможного значения, но ноги останавливаться отказываются, продолжая стремительно нестись вперёд, игнорируя препятствия в виде искр огня и веток, едва не задевающих лицо в попытках ранить и оставить свой след.
Взгляд цепляется за пламя, перепрыгивающее с листа на лист, с дерева не дерево, замечая, что угнаться за этой стихией становится всё более затруднительно, даже божественное тело не способно передвигаться с такой скоростью.
Словно за плотной завесой, слух цепляется за гул позади, всё приближающийся и нагоняющий, заставляя бежать ещё быстрее, уже почти достигая своего предела.
Вдалеке, на поляне, наконец появляется дом, охваченный давящим своей яркостью на глаза пламенем, полостью строение обволакивающим и намеревающимся полностью его в скором времени поглотить.
Фигура в белом платье, окрашенном большими и яркими кровавыми пятнами виднеется из-за дверного проёма, а он лишь набирает темп, протягивая руку вперёд, словно желая ухватить её, спасти, вытащить оттуда, пока не стало слишком поздно.
Преодолев разделявшее их расстояние и почти достигнув цели, он наблюдает, как женская фигура оборачивается, являя ему изуродованное, залитое кровью и слезами лицо. Заметив лишь сочащуюся из глаз струйки крови и несколько синяков с порезами тут и там, он, неожиданно для себя, не успев даже скорость сбавить, влетает в захлопнувшуюся с глухим стуком входную дверь.
– Нет! – истеричный, истошный крик вырывается из груди, а руки судорожно по крепкой поверхности барабанить начинают, стуча и скребясь по ней в поисках ручки, которой, ожидаемо, на месте не оказывается.
Парень отшатывается назад, взглядом цепляясь за всё и одновременно с тем ни за что, бросает взгляд на свои дрожащие руки и вдруг ощущает резкий толчок.
Ноги подкашиваются, отказываясь дальше удерживать остальное тело, до столкновения с землёй остается лишь пара секунд...
И всё пропадает.
Мужчина подрывается на кровати, хватаясь за грудную клетку, от которой во всё тело распространялись болезненные импульсы, и случайно делает слишком глубокий вдох, закашливаясь и скрючиваясь тут же.
Оглядывается вокруг.
Темнота.
Постель.
Совершенно ничего, что напомнило бы о прошедшем кошмаре.
4 notes · View notes
underterriblecruelty · 10 months
Text
Tumblr media Tumblr media
Работа идёт
7 notes · View notes
fanbooks2010 · 3 months
Text
все зарисовочки, которые я сегодня нарисовала)
——————————————
all the sketches that I drew today)
Tumblr media Tumblr media Tumblr media Tumblr media Tumblr media Tumblr media
5 notes · View notes
larisrenard · 1 year
Text
— А ну, отошли от него! — палка с треском ломается о спину рослого мальчишки с прыщавым лбом, тот взвизгивает и резко разворачивается.
— С-с-сука! С-совсем страх п-п-потерял?! — выплевывает он сквозь зубы, готовясь бросится с кулаками на обидчика. Но Разумовский уже замахнулся обломком палки, и стоит прыщавому сделать шаг навстречу, как он тут же обрушивает ее старшекласснику на голову. А потом еще раз. И еще. Трое лупивших Олега ребят замирают как по команде, наблюдая за происходящим со смесью непонимания и какого-то необъяснимого страха.
— Шухер! Псих рыжий! — запоздало выкрикивает ушлого вида паренек с глубоко посаженными бегающими черными глазенками. Бежать он не торопится, хоть и начинает понемногу пятится. Волков приходит в себя первым — хватает его за лодыжку, и, валит на землю. Завязывается новая драка, однако, двое других лезть в нее не спешат.
— Ч-чего вы там м-м-мнете сиськи?! С-с-сюда, блять, и-и-идите! — прыщавый мальчишка багровеет, хватая за запястье Сережу, сжимая его посильнее, заставляя выбросить палку
— Н-н-ну? Теперь ч-ч-что, с-с-сопляк?! Разумовский пропускает удар в живот и виснет  удерживаемый старшеклассником, силясь подняться на ноги.
— Федь... Не трогай его! Пошли уже, а? Ну их... Хрен с ней, с этой приставкой!
— Эта с-с-с-сука мне за вс-с-с.. за все ответит! — снова удар, выбивающий из Сережи весь воздух.
— Федь, да он псих конченый! Пусти его, блин...
— П-п-псих?! — Федя перехватывает Разумовского поудобнее, благо, весит он совсем немного, и с силой прикладывает его головой о ближайшее дерево. Пнув повалившегося на землю Сережу, прыщавый развернулся, сплюнул в сторону и оскалился.
— Н-н-ну? И ч-что он т-т-теперь м-мне сделает? Трусы! Я н-н-наведу т-тут п-п-п... — пламенную речь прыщавого прерывает его же истошный вопль. Дравшийся с Олегом паренек пускается прочь. Шорты на бедре Феди быстро окрашиваются красным. Разумовский стоит напротив, опираясь о дерево — почти на две головы ниже, с разбитым виском, прокушенной губой, отрешенным взглядом и заляпанным в крови ртом, расплывающимся в кривой усмешке.
— Я явился убить тебя... Меня послал дьявол по твою душу! — склонив голову на бок, Сережа встряхивает нож и направляет к горлу мальчишки. Его пробивает мелкая дрожь, а по левому колену, прямо в кроссовок сбегает теплая струйка мочи.
— ...п.... п-п... п-псих! — на глазах Феди выступают слезы. Он ненавидит Разумовского. Он боится его. — Пойдем отсюда... — на плече старшеклассника ложится рука, которую он тут же убирает, почти бросаясь на товарища и толкая его.
___
— И что это было за представление про дьявола?
— Олег смывает с носового плотка бордовые подтеки и, немного отжав, складывает его вчетверо, принимаясь промывать разбитый висок Сережи. — Так... Отсылка на Горького... "Сказки об Италии".
— Разумовский поджимает к себе колени, морща лоб.
— Отсылка на Горького? — Волков прыскает от смеха — Завязывал бы ты с классикой... Серый, да ты его напугал так, что он обоссался!
— Не смешно! — Сережа отнимает руку Олега от своего виска —То, что произошло... Из-за этого он теперь может стать преступником! Энурез,  наравне с жестокостью к животным — далеко не первый звоночек... Он и так вымещал свою неполноценность на других, а теперь в его жизни на одну травмирующую ситуацию больше!
— Ладно-ладно, извини, больше не буду смеяться над ним — Волков пожимает плечами, снова промывает платок и принимается стирать кровь с волос Сережи — Но ты все равно молодец, Серый... Мужиком себя показал. Спасибо тебе. Разумовский закусывает губу и некоторое время они сидят молча.
— А нож-то у тебя откуда? — Олег осторожно укладывает на крупном камне только что отстиранную футболку.
— На кухне стащил... Когда в прошлый раз... — Сережа вдруг замолкает.
— Прошлый раз? — Не важно... Забудь... — Разумовский отворачивается от солнца и натягивает на голову капюшон, скрываясь заодно и от Олега. С минуту оба молчат.
— Из-за чего хоть подрались?
— О, это самое смешное! — Волков достает из кармана геймбой — подарок за первое место на районных соревнованиях по бегу, и демонстрирует Сереже живописную трещину, расходящуюся паутиной на целый экран.
— Дурни, лупасили так, что даже забей они меня, поиграть бы у них не вышло — Олег действительно находит эту ситуацию забавной, а вот Разумовскому не смешно совсем. Он вдруг поднимается на ноги, заключая Волкова в крепкие объятия.
— Когда мы выйдем отсюда, я подарю тебе новый... Обещаю... Купим все, что захотим и никто не сможет у нас ничего отнять... — Спасибо, Серый... — Олег никогда не загадывал так далеко и был склонен верить в то, что планировать что-либо не будучи уверенным в завтрашнем дне — глупость, но Сереже он верил. Верил, как никому другому.
— Мне сейчас обратно точно нельзя — Сережа отстранился и, переминаясь с ноги на ногу, стал теребить край толстовки — Сходи к медсестре, пусть посмотрит твои гематомы... Скорее всего тебе предложат полежать в лазарете — не отказывайся, только проси самую дальнюю палату. У нее окно рядом с пожарной лестницей и у него ручки не выдраны. И еще... Возьми фонарик и что-нибудь почитать.
___
Ночью Разумовский, действительно пришел к нему. Они забрались в постель, и при тусклом свете фонарика, Олег слушал, как Сережа читает. Разумовский умел передавать голосом любые интонации, оживляя скучный текст настоящими эмоциями. Под утро он начал засыпать, уронил на себя книжку и принялся посапывать, уткнувшись веснушчатым носом в шею Волкова. Кажется, именно в ту ночь Олег пообещал себе, что когда вырастет, обязательно влюбится в Сережу.
15 notes · View notes
r0nni-k · 4 months
Text
Tumblr media Tumblr media Tumblr media
-Я работал в детском центре..Это было замечательно.Конечно, были и минусы, но было так много искренности каждый раз, когда были дети, которые так сильно хот��ли поиграть со мной, даже если другие хотели поиграть с ними.Было так приятно вспомнить свое детство. Я играла каждый рабочий день, не думая, что представлюсь кому-то не моего возраста.Первый рисунок от очень милой девочки, я сохраню его🥺🥺------------------
2 notes · View notes
alaricka · 5 months
Text
Зарисовка по Том/ожп
Девушка стояла в ночных коридорах Хогвартса. Тени, бросаемые факелами, изгибались в различные образы.
Девушка не смотрела на пол, скорее ее взгляд был направлен в никуда.
Послышались знакомые тихие шаги. Девушка вздохнула и повернула голову на звук. Высокий темноволосый юноша с удивительно бледной кожей. Ее карие глаза смотрели насмешливо и высокомерно. Тонкие губы по-змеиному изгибались в усмешке. Том Реддл в всей своей таинственной темной и безумно притягательной красоте.
- Поздно гуляешь, милая. Не боишься, что кто-то схватит и затащит в укромный уголок?
Его глаза оценивающе мазнули по ее телу, скрытому под слоями одежды. Девушка только скривилась на его слова. Незаметно, но Том заметил это.
- Из всех этих "кто-то" я знаю только тебя, Том. Зачем ты меня позвал сюда?-тихо произнесла девушка, смотря на него темными изумрудными глазами.
- Может просто соскучился по твоей холодной мордашке, кто знает.
Том медленно подошёл к девушке и схватил рукой подбородок, поднимая ее голову чуть выше. Девушка не сопротивлялась, только закатила глаза на такое обращение.
- Мы расстались три месяца назад, Том. Неужели твоя новая пассия так не удовлетворяет тебя, что ты решил обратиться ко мне? Так вот, Том, я тебе не твои "шестерки", чтобы раздвигать ноги по одному твоему требованию.-с заметной прохладой произнесла девушка и освободила свое лицо из его хватки.
Пожалуй, за все время обучения в школе Эмма была единственной, кто мог так разговаривать с Томом. Практически на равных, за исключением высокомерия Тома. Ее холодность купировала редкую, но проявляющуюся взрывную натуру Тома, так как и его натура согревала извечно замёрзшую Эмму.
Они встречались около года, пока Том все же не перегнул палку. Эмма ценила свое здоровье превыше всяких выкидонов психики Тома и разорвала отношения.
- О, да ладно, Эмма. Нам же было так хорошо. Неужели из-за маленькой ссоры ты готова бросить все, что было между нами?-усмехнулся слизеринец, сверкая карим�� глазами.
- Я уже закончила это, Том. Говори, что тебе нужно и мы разойдемся. Ночные приключения никогда не прельщали меня, ты это знаешь.
Тут уже Реддл закатил глаза и отступил. Его лицо приняло деловое выражение. Парень облокотился об стену и тихо вздохнул.
- Мне нужно несколько книг, Эмма. И, насколько я знаю, они есть только в твоей семье. Книги не из простых. По какой-то причине я уверен, что тебе вряд-ли разрешат отдать кому-то на сторону.
Эмма кивнула и задумчиво покосилась на Реддла. Девушка поправила накидку с вышивкой цветов Когтеврана на плечах, все же порой в коридорах Хогвартса было холодно.
- Зачем тебе это? Ты же понимаешь, что профессор Дамблдор следит за тобой пристальнее некуда.
Том скривился. Перед Эммой он мог позволить себе быть эмоциональным, не скрывая свою натуру.
- Я знаю это прекраснее тебя. После случая с Хагридом он постоянно меня подозревает.
По коридорам вновь прошёлся сквозняк, заставив огонь факелов колыхнуться. Изменчивые тени пробежались по стенам, на мгновение скрыв собеседников друг от друга. Эмма прикрыла глаза и задумалась.
- Я могу пригласить тебя на несколько дней на каникулы, Том. С учётом, что тебе следует понравиться моим родителям, убедив их что мы прекрасные друзья, а ты не имеешь никаких видов на меня. Помолвка мне сейчас не к чему, так же как и тебе.
- И как мне это сделать?
Том подобрался и внимательно посмотрел на Эмму. Вся его поза стала какой-то хищнической. В глазах загорелся тщательно скрываемый безразличием хищнический огонь.
Эмма пожала плечами.
- Это надо тебе, Том, а не мне. С оплатой можешь подумать таким же образом. Что-то достаточно равноценное для меня, Том. Никаких свиданий и прочего, оставь эту чепуху влюбленным дурочкам.
Том мягко фыркнул и подошёл к Эмме, заключая ее в объятия. Эмма вздохнула и обняла его в ответ. Они слушали стук чужих сердец и стояли в тишине.
- Я скучаю. Удивительно, не так ли?-тихо пробормотал Том.
- Привык к твоему присутствию, дыханию..Сложно вырвать из себя приевшиеся привычки. Мы теперь как чужие люди.
Эмма практически на выходе произнесла:
- Это скоро пройдет, Том. Такова цена. Человек ко всему привыкает. Так же ты и привыкнешь к мысли, что меня нет. Начнёшь встречаться с другой, привыкнешь к ней и не сможешь прожить без нее ни дня.
Девушка закрыла глаза, вдыхая знакомый запах полной грудью. Порой и она чувствовала тоску по этому странному парню. Нерациональную, сильную тоску. Однако разум был напоминал о последствиях пребывания с ним и девушка вновь позволяла внутреннему льду заковать глупое сердце в вечный лёд. Эти объятия скорее была как привычка, а не искреннее желание.
- Надеюсь, что тебе хватит нескольких дней, чтобы записать нужную информацию, Том. Больше ничем не могу помочь. - отстраняясь от него, произнесла Эмма. На ее лице в этот момент ничего не отображалось.
- Да.. спасибо и за это. Буду должен.
Эмма посмотрела ему в глаза и кивнула. При всем своих минусах Том держал слово в таких моментах.
Девушка подошла к окну и стала смотреть в темноту. Она сложила руки на груди и прислонилась к стене.
Девушка молчала, зная, что Том все так же находится за спиной.
- Тогда увидимся, Эмма.
Tumblr media Tumblr media Tumblr media Tumblr media
8 notes · View notes
russianlimbo · 11 months
Text
14-й этаж
Подъезд. Тёмный и обволакивающий. Я как будто снова вернулся в лоно первозданной мглы.
Луч от фонаря телефона осторожно про��езал тьму, как черничный слоёный пирог. У стены под лестницей высветились поржавевший велосипед, детская коляска на высоких колёсах, синий диван, изодранный котами, и ящики с книгами и журналами. В углу пылилась древняя шина, помнившая, наверное, автомобильный бум 70-х – на ней лежало несколько бесхозных плит ДСП, увенчанных пустой чекушкой. Кафельный пол был усыпан лубочными флаерами и письмами из прошлого.
Да, мало что изменилось. В подъезде после стольких лет почти всё было на месте. Как будто у редких одичавших старожил было предчувствие, что я приду, и они выстроили эту инсталляцию.
Праздное любопытство влекло меня в темный угол, к макулатуре. Я подошел к одному из ящиков и стал рассеянно перебирать содержимое: бульварные детективы, сборник анекдотов про новых русских, приключения попаданцев, пособие по дачному садоводству, антология комсомольской лирики... и вдруг среди этого серого хлама – Данте. Как удивительно! Монументальная "Божественная комедия". Красную обложку со следами копоти украшал портрет гвельфа в профиль: благородный орлиный нос, сосредоточенный надменный взгляд и лавровый венок как неотъемлемый личный бренд.
Ветер на улице надрывно свистел и бил в дверь.
Флорентиец, поцеловавший руку Вечности... Страница 234:
"Простор был скрыт громадами камней, Но над тесниной звезды мне сияли, Светлее, чем обычно, и крупней. Так, полон дум и, глядя в эти дали, Я был охвачен сном; а часто сон Вещает то, о чем и не гадали."
Мой голос легким эхом рассеивался по этажу.
Я положил книгу обратно в ящик с приключениями попаданцев и комсомольской лирикой и поднялся по ступеням к лифту. Случайно я пнул жестяную банку из-под энергетика, которая с занудным шумом откатилась к двери подъезда.
Я нажал металлическую кнопку вызова, которая обожгла меня холодом. Какое-то время я ждал лифт, затем раздосадованно шагнул к лестнице. Но вдруг с недовольным скрипом механизмы пробудились, и я услышал, как сверху спускалась кабина.
Врата распахнулись, и по этажу разлился яркий свет, маня в лифт согревающим восточным гостеприимством. Щурясь, я с какой-то странной робостью переступил порог. Меня встретила знакомая деревянная отделка: на ней не одним поколением жильцов были намалеваны маркером или выцарапаны ножом признания в любви, матерные частушки, номера телефонов, рисунки... И что-то новое я заметил, чего здесь, кажется, не было. Цветастый постер с профилем Данте, прилепленный к кабине скотчем. То же изображение, что я видел в том издании, теперь было представлено в шести ипостасях поп-арта: зелено-голубой портрет на розовом фоне (Цветение вишни, объемлющее тенистый пруд), фиолетово-оранжевый на зеленом (Корзинка с инжиром и апельсинами, примявшая траву), пурпурный на красном (Душистый куст шалфея на поле брани), нежно-розовый на желтом (Закат в марокканской пустыне), салатово-синий на голубом (Гороховая трапеза на адриатическом круизе) и желто-синий на фиолетовом (Юные афганские крестьян��и, собирающие шафран).
Tumblr media
Мне почему-то представился взъерошенный курносый семиклассник с упрямым взглядом: он вошел в лифт, достал из портфеля этот постер, лежавший между двоечным дневником и учебником по алгебре, и небрежно приклеил его к кабине в качестве контркультурного жеста...
Пока я разглядывал изображение, я вдруг осознал, что лифт все еще ехал наверх, хотя уже прошло несколько минут.
Скрипели тросы, гудела шахта.
Внезапно лифт вздрогнул и остановился. Кабину стала заливать тишина. Я слышал лишь пульсацию сердца и свое дыхание. Но затем перестал улавливать и эти звуки, как будто я попал в какой-то странный вакуум. Я принялся торопливо искать кнопку для вызова диспетчера. При этом из какой-то недоступной мне глубины стала пробиваться тихая музыка, грустная и нежная, как первая любовь в пионерском лагере.
Лифт снова вздрогнул, и вздрогнуло сердце – но теперь я его слышал, как слышал свое дыхание и скрип тросов. Странная музыка рассеялась и осела на моем мозгу.
Наконец, двери открылись. Я посмотрел на часы: оказывается, прошла лишь минута.
Меня встретила решетка с замком, преградившая путь на чердак и крышу. Интересно, жив ли был еще консьерж? Не лежал ли его обглоданный крысами скелет в подвале – с медальоном ржавого ключа, висящего на шейных позвонках?
Я прошел в коридор, в котором затихли старые квартиры, словно монастырские кельи. В его конце таилась милая, столь дорогая сердцу дверь под номером "110".
Часть крыши над проходом когда-то обрушилась, и в дыру, окаймленную огрызками бетона и прутьями рыжих арматурин, с детским любопытством глядело звездное небо. Ветер, уже уставший, задумчиво тянул мотив, который мне казался чем-то знакомым. Тонкие пальцы холода касались моей шеи и плеч.
Взглядом лани, мелькнувшей в соснах, на меня посмотрел черный глазок двери. Я поднес руку к звонку, но отчего-то не решался нажать кнопку. Словно боялся нарушить этим действием какой-то хрупкий баланс на этаже, сплетенный из артерий труб, сухожилий проводов и лифтовых тросов и черт знает еще каких невидимых нитей. Но все-таки я сделал это: ни��акого звука не было, просто пустой пластмассовый щелчок. И правда глупо было ожидать, чтобы звонок работал. Я дернул ручку, но дверь была заперта так же, как и тогда.
Я вздохнул, и сел на сорвавшийся кусок бетона, лежавший у двери. Звезды на небе невинно блестели, и казалось, что они образовывали какое-то новое созвездие – дантевский орлиный нос. А еще казалось, что их трогательный сонм выстраивался в одну очень знакомую фигуру.
Иногда я спрашиваю себя: почему нельзя выпить звездный свет?
Пошел снег. Я закурил.
Снежинки усеяли мои щеки, а вместе с ними – слезы.
10 notes · View notes
sairion · 4 months
Text
Tumblr media Tumblr media Tumblr media
2 notes · View notes
namilessblog · 6 months
Text
youtube
Для начала стоит ознакомиться вот с этой работой:
https://youtu.be/5T-Gz6AzcAQ?si=i_ewM3u-9XnlLxz5
Ребята восхитительно поработали в переводе и в озвучке! Атмосфера не потерялась, звук сводился на ура, так что к просмотру, кто любит психологические триллеры детективы, советую.
И собственно на фоне этого появилась одна идея, но говорить о ней пока не буду.
Скажу о важных заметках касательно жанра и собственных наблюдений.
Вдруг, кому будет полезной:3
Локации: старый исследовательский бункер, лаборатория, больница, дом, кабинет, дождливые улицы, балконы
Атмосфера: из всех протагонистов все понятно 2/5, а так же антагонистам; много теней; непонятно где реально а где нет; простое человеческое насилие без усложненного описания; вспышки
Нагнетание до апофеоза, до скримера. Светом, морганием, звуками, но персонажи не говорят. Они в ужасе от происходящего, инстинкт говорит МОЛЧАТЬ.
Причины: последствия военных действий, эксперименты, неизвестные науке явления, вложения сильных мира сего, иногда наличие кукловодческой руки, что с самого начала не скрывала своих намерений, но из-за информационного вакуума и начала рассказа "НЕсначала".
Повествование: линия действий прямая, но из...основного цвета, поверх которого мозаики других цветов, вплетенных ниток, и разновременных но связующихся между собой картинок.
Антагонисты - странная сила, события, в ужасном клубке из колючей проволоки.
Протагонисты - героев нет. Неправильно. Нет положительных персонажей. Есть жертвы обстоятельств.
Финал: либо никто не выживет, а нечто ужасное продолжится; выживет самый незнающий в начале, кому придётся разгребать; остался самый не знавший ничего в начале но в полной безысходности без возможности все исправить.
2 notes · View notes