Неаполь, Италия
июнь 2016
Мы отправились в Неаполь на комфортном поезде Trenitalia. Ах, знаете это чувство… Как найти слова, чтобы не растерять магию ощущений? За окном мелькает море. Неаполь уже близко. Закат заливает всё оранжевым цветом. В вагоне уютно и нежно. Я теряю связь с реальностью и совсем не верю, что это происходит с нами. На табло бежит строчка «Рим-Соренто». В голове звучат слова из песни: «Поздний вечер в Сорренто нас погодой не балует. Вот и кончилось лето. До свидания, Италия!».
Но у нас погода великолепная, лето только начинается. И мы едва сказали Италии: «Здравствуй!».
А кстати, примерно за неделю до нашей поездки в России как с цепи сорвались СМИ. Турагентства прекратили продажу путевок в Неаполь и настоятельно рекомендовали не совершать путешествие, если оно уже запланировано, поскольку в районе Везувия началась эвакуация и все ждут его извержения.
Я завела переписки с кучей гостиниц. Все они убеждали меня, что в Неаполе спокойно и шутили, что рискуя жизнями, они не сидели бы на работе. Неаполь — действительно сейсмоопасная зона, но, похоже, как петербуржцы живут в перманентном шторме с залива, так и неаполитанцы живут у Везувия.
В семь вечера мы прибыли в Неаполь.
Идем от вокзала в сторону отеля. Мимо пробегают двое молодых людей, ловко раскрыв мамин рюкзак. Все вокруг это видят, мотают головой, причитают себе под нос «ай-ай-ай». Никто не возмутился: «Держите вора!». Это — Неаполь, детка! Воровство — визитная карточка города. Нужно носить рюкзак впереди себя, не давать повода, всё время быть начеку и надеяться, что бдительность обезопасит от дальнейших инцидентов.
Еврозона процветает в центре города, от нас в десяти минутах ходьбы. Роскошь гостиниц, бутики, рестораны. Но всё то не очень-то и Неаполь. Какие-то несколько минут по улочкам, и вот мы уже погружены в голую правду. Вокруг лишь нищета и огромное количество арабов.
Каждый решает за себя, доверять эмигрантам или нет, и бояться ли, когда их много. Я открыта миру и считаю, что он будет со мной дружелюбен, если я дружелюбна к нему. Для меня не проблема подойти уточнить информацию если я подозреваю, что человек ею обладает.
По дороге к отелю я спрашивала дорогу несколько раз у крайне подозрительных личностей, и на нужной улице контрольно уточнила номер дома у группы темнокожих молодых людей. Один из них довел нас до гостиницы и настойчиво советовал, чтобы я больше не рисковала подходить к такого рода компаниям. Он был обеспокоен, что нашей доверчивостью могут воспользоваться, но был очарован тем, что мы с мамой не побоялись. И, что уже звучало забавно, пообещал, что по крайней мере, его друзья на районе нас не тронут. Это было так трогательно! Мы обнялись на прощание.
Заселение в отель четыре звезды в сердце города в номер с окнами во двор прошло быстро и приятно. Но мы еще не знали, что следовало заранее запастись попкорном. Непрерывное и потрясающее спецэффектами шоу было в ночной программе. Ведь мы остановились пожить не в какой-нибудь пятизвездочной гостинице на набережной Неаполитанского залива. А среди настоящей неаполитанской реальности!
Впервые я сняла гостиницу не на booking.com, что было ошибкой. Хотя… Если бы не этот выбор, мы бы остались без эксклюзивных воспоминаний! К сожалению или к счастью, гостиница была арендована на ostrovok.ru, где отели не проверяют так тщательно.
Началось всё ещё в холле. Мы встали у лифта, ожидая, что он нас поднимет на четвертый этаж. К нам подошел сотрудник:
— Лифт не работает, извините.
— Что, вообще не работает?
— Нууу, немножко работает…
— Что вы имеете ввиду?
Служащий подозрительно оглядывается вокруг и достает ключ из-за картины у дверей. Вуаля! Но это был первый и послед��ий раз, когда мы проехали в лифте.
Заселились. Я пошла принять душ. Открываю створки — весь после моего мытья пол целиком залит водой. Я решила, что наверное, плохо закрыла дверцы и вся вода выливалась наружу. Убрала за собой и отправила мыться маму. Вода опять оказалась снаружи! Я снова убрала с пола и пошла вниз.
На ресепшене дождалась своей очереди (второй этаж остался без света и весь был уже здесь), но по-английски и по-испански меня отказывались понимать. Пришлось разыграть полноценный спектакль с использованием рук, ног, мимики лица, действий и жестов, объясняя, что прямо из пола в кафеле сочится вода, что я использую полотенца, но это не помогает. В холле аншлаг, все смотрят на меня с интересом.
Через час к нам пришел сантехник. Одессит. Пьяный. Очень худой. Ему платят восемь евро за смену и он делает в этом отеле всё! Колоритно рассказывает о своей суровой нелегальной жизни, но вообще-то всем доволен.
— К сожалению, это починить нельзя, — вдруг признаётся он. — Каждый раз, когда кто-то заселяется в этот номер, я прихожу и делаю вид, что это можно отремонтировать. Но, понимаете, надо менять участок трубы, она прохудилась и ничего нельзя сделать. Я просил много раз, но администрация экономит деньги. Ну, я пойду. А то там второй этаж так и сидит без света!
Мы смирились с душем и едва легли спать, как за окном запела соседка. Я встала посмотреть. Молодая, но тучная женщина танцевала под музыку из телефона и пела. Через какое-то время наступила тишина. Мы уже приготовились уснуть, как вдруг что-то настойчиво заскрежетало. Я снова пошла к окну. Соседка решила поесть со сковороды и отдирала с нее пищу. Долго. В конце концов, доела и стала звонить воображаемым подругам. То, что подруги были воображаемыми, было ясно из того, что говорила только она. Вообще не ожидая ответов. Просто прикладывала к уху телефон и говорила в него. Громко, много, импульсивно. Другие соседи начали высказывать своё фи и сколько можно, Мария! Я присоединяюсь ко всеобщему возмущению и что-то кричу на испанском. Но Мария непобедима! Она выступает циклами. Сначала подозрительная тишина. Потом музыка, танцы. И снова поджарилось что-то в сковородке. И вновь она её шкрябает. После — воображаемые подруги в телефоне. Ооооо боже…
— Кать, мне кажется, меня кто-то кусает! — заявила мама в антракте.
— Меня, кстати, тоже.
Мы включаем свет и обнаруживаем, что комната, постель, занавески, стены, мебель — всё кишит клопами. Я развожу руками. Что, блин, это за катастрофа? В шоке одеваюсь и выхожу из номера.
Лифт отключён. По высоким ступеням, каждая мне до колена, преодолеваю вниз четыре этажа, чтобы поругаться и попросить другой номер.
— Но другого номера нет. Гостиница заполнена.
Мне неважно. Я требую. Персонал разводит руками, спрашивая, не снятся ли мне ночные кошмары. Они не верят, что существуют насекомые, способные помешать нам спать в этой прекрасной гостинице. Я демонстрирую красные пухлые укусы. Нет, говорят они, это невозможно.
Возвращаюсь по адским ступеням обратно в номер. Пока ещё злюсь и не осознаю, что уже участвую в шоу под названием «Это Италия, детка!». Беру файл, кидаю туда парочку клопов, снова спускаюсь вниз и демонстрирую их на ресепшене. Администратор словно впервые в жизни видит это, хватается за сердце. Он понятия не имеет, что это за звери и задает мне вопросы о них, словно я Википедия. Затем идет советоваться с другими служащими. Они все смотрят на клопов ошарашенно, восклицают что-то и искренне недоумевают, откуда бог в моем лице послал им этих существ.
— Переселите нас в другой номер!
— Я не могу! Нет свободных номеров! Но обещаю, завтра мы вас переселим. Эту ночь вам придется спать в своем номере.
— Какую вы предлагаете компенсацию?
— Чтооооо?
Я села в холле в прекрасное кожаное кресло. Надо подумать, как сообщить маме, что шансов поспать сегодня нет.
Сантехник-одессит, тем временем, включает в щите пробки. Со второго этажа раздаются возгласы «О, свет!». Сантехник тотчас бежит наверх и убеждается, что свет горит. Но пока возвращается, со второго этажа снова раздаются огорчённые возгласы «Ну сколько можно?!». Тогда он снова включает пробки. Свет снова есть. Его обязанность лично убедиться. Он едва приближается к лестнице, как… раздраженные возгласы сверху раздаются вновь. Он бежит к щитку и ворчит, что похоже, всё из-за бойлеров…
Они все зациклились. Соседка, сантехник. Наблюдая за ними со стороны, ты словно отматываешь киноленту, снова и снова глядя на одни и те же сцены. Музыка-танец-сковорода-телефон… Сантехник-пробки-лестница-возгласы-сантехник-пробки…
Я посидела немного в кресле. В какой-то момент осознав, что больше не злюсь. Италия демонстрирует всё, на что способна, прими как данность, Катя. Ведь не стали бы мы в Индии требовать убрать коров с пляжа.
Уже собиралась идти обратно в номер, когда увидела, что в холл спустилась молодая пара и в бумажном пакетике положили на ресепшн ещё немного клопов, требуя объяснений. Администратор неподдельно удивился: «О боже, что это?!», словно только что не видел таких же моих.
Поднимаюсь в номер и признаюсь маме, что отдыха сегодня не будет. Похоже, этот опыт стоит просто воспринять как часть нашего знакомства со страной. Происходящим нельзя раздражаться. Это их жизнь, а мы просто гости.
Утром забираем чемоданы из номера. Если их оставить, администраторы мне проездят обещаниями по ушам и мы снова будем вынуждены ночевать здесь. Поэтому всё собираем и идем вниз.
— Check out?
Размечтался, балбес!
— Вы этой ночью дали мне обещание! — я начинаю вживаться в трагическую роль обманутой итальянской сеньориты.
— Как я мог… У нас совсем нет номеров!
— Вы мне ночью дали слово, что мы сегодня заедем в другой номер. Вот наши вещи. Я оставляю их вам. Держите их. Мы уходим гулять. Вечером вы заселите нас в номер без насекомых, с нормальной сантехникой и светом! — тараторю я на корявом англо-испанском, и только попробуй, зараза, сделать вид, что ничего не понял!
Мы весь день гуляли по городу. Вечером нас переселили в соседний отель, в прекрасный спокойный номер с видом на город. Впервые за пять дней, проведенных в Италии, мы выспались.
Ходить по улицам Неаполя по-настоящему увлекательно! Это один из интереснейших городов в моём туристическом опыте. Но расслабиться из-за высокого уровня преступности почти нельзя. Очень хочется отпустить себя, наблюдать весь этот яркий спектакль, где каждый неаполитанец ощущает себя главным героем, во только не надо терять бдительность.
При этом, неаполитанцы очень отзывчивы! Если они не знают, где находится нужная улица, они опросят всех вокруг и найдут того, кто знает! Они даже сами подойдут к вам, если вы рассматриваете карту и явно не можете понять, в каком направлении дальше двигаться.
На английском говорят плохо или вообще не говорят. Итальянский я понимаю только на вывесках и различаю в бытовой речи смысл. В общем, мне деликатно прощали испанский, и у меня сложилось впечатление, что в Неаполе все его знают. Как бы ни было, язык мимики и жестов — наиболее надежный способ коммуникации здесь.
Я недооценила привлекательность Неаполя, когда планировала маршрут. Думала, что будет достаточно на него бегло взглянуть. Но Неаполь требует по меньшей мере дня три для визита. Мы так мало успели. Даже не посетили районы Каморры. О Ка��акомбах и о том, что неаполитанское метро — шедевр подземного искусства я вообще узнала только по приезду домой.
Мы немножко обегали центр, посидели на набережной залива и помчались на полуденную электричку до Помпей. Гуляли по руинам целый день. Оказались так потрясены ими, что уже под вечер, изнеможённые от усталости, полные впечатлений, уехали с чувством неудовлетворения оттого, как много ещё не увидели!
Помпеи потрясающий город, в котором сохранились мозаики, архитектура, улицы, площади, дороги. Он достаточно большой, и это ещё не всё, ведь раскопки всё еще идут. Четверть города еще хранится под слоем почвы. И когда видишь эти заросли и осознаешь, что скрыто под ними, испытываешь фантастические чувства.
Гуляя по улицам, заходя в здания-руины — бывшие храмы, дома, комнаты, магазины — понимаешь, что очень легко человеку даже с минимальным воображением представить себе здесь абсолютно полноценную по ритму жизнь, в общем-то ничем в корне не отличающуюся от образа жизни современного человека. И это удивительно, учитывая, что Помпеи были погребены под слоем вулканического пепла в результате извержения Везувия в 79 году нашей эры!
Под многометровой толщей пепла археологи нашли дома с полной обстановкой, останки людей и животных, которые не успели спастись. И в качестве экспонатов их можно увидеть в городе в одной из точек туристического маршрута.
Во время дождя улицу в Помпеях можно было перейти дорогу по этим камням. Тротуары делали высокими для безопасности пешеходов. А еще на улицах города сохранились колеи, выбитые повозками в виде желобов в гладком булыжнике.
На обратном пути в Неаполь вышли на станции Эрколано. Экскурсии на вулкан в это время уже были завершены, но мы подумали, что неплохо бы посмотреть город, раз он по пути. Это был удачный тайм-аут между руинами и возвращением в криминальный Неаполь. Удалось расслабиться и отдохнуть за ужином. Я словила вайфай и зачекинила нас на завтрашний рейс.
Ну вот: минус (или плюс?) ещё один прекрасный день. Последние полтора года я тащусь от всего, что происходит: от городов, новых людей и даже от самой себя! Всё круто, я счастлива! Завтра летим на остров Сардиния!
0 notes
10 ГЛАВА ПЕРВАЯ
люди увидят, что итальянцы повсюду негодяи», — злорадствовал Леопольд
Моцарт, распространяя новость об увольнении Тоцци в Зальцбург.) Русский двор
в Петербурге, процветающий центр итальянской оперы, привлекавший к работе
столь великих композиторов как Бальдассаре Галуппи, Томмазо
Траэтта, Джованни Паизиелло и Джузеппе Сарти, отговаривали их от переезда в
Россию, заключая с большинством из них трехлетние контракты. Тем не менее возможность, которой они иногда пользовались, продлить контракт у них была, лишь один из них (Сарти)
пробыл в России более семи лет.
Хоть Екатерина Великая не разделяла мнения Леопольда Моцарта об итальянцах как о подлецах есть вероятность, что она боялась, что, если итальянцы останутся в России слишком надолго, их музыка потеряет те качества, которые делали ее такой самобытной и привлекательной. Идея о том, что
длительное пребывание в Северной Европе может отрицательно повлиять на музыку итальянца, позволила раскритиковать не одного композитора на момент их возвращения в Италию.
Саверио Маттеи, друг и поклонник Никколо Джоммелли, защищал его поздние неаполитанские оперы
(написанные после шестнадцати лет службы герцогу Вюртембергскому) от обвинений в том,
что музыка была «резкой и вдохновленной немцами». Когда Паизиелло вернулся из России
в середине 1780-х годов, итальянский критик, написав постановку «Большой жизни», возложил
вину за то, что он считал неприятными сторонами стиля Паизиелло, на его семь лет в
России: «Во время его долгого пребывания в северных странах В Европе, где суровость климата
не может породить в воображении композитора очень веселые идеи, у него, к несчастью, развилась
очень сильная склонность к минорным тональностям, к неподготовленному диссонансу
и к вынужденным и частым сменам тональности. Стиль превратил оперу-буфф в похороны,
а финалы в мрачные псалмы и похоронные песнопения».
Только одна из опер Сальери — одна из немногих, написанных им для итальянского театра,
— получила в Италии более чем несколько разрозненных постановок: «Школа ревности».
Итальянская публика, возможно, слышала (или ожидала услышать) в его музыке то же «немецкое
вдохновение», которое якобы испортило оперы, написанные Джоммелли по возвращении из
Штутгарта, то же влияние северного климата, которое, как думал один слушатель, он услышал в «Ле
gare Gene- роза. Итальянцы, вероятно, согласились бы с Марией Терезией: проживание и
обучение Сальери в Вене сделали его венцем, несмотря на место рождения.
Тот факт, что Сальери был сиротой, возможно, помог ему занять прочную позицию в правительстве.
Габсбургский двор. Мария Терезия, отговаривая своего сына эрцгерцога Фердинанда, губернатора
Ломбардии, от предоставления Моцарту должности при доре, сохранила свой лучший аргумент в пользу
Леопольд Моцарт жене, 1 марта 1775 г., MBA, 1:525.
Саверио Маттеи, Очерк латинских и итальянских стихов (Неаполь, 1774), 2:271; цитируется Маритой МакКлимондс,
Никколо Джоммелли: Последние годы, 1769–1774 (Анн-Арбор, Мичиган, 1980), 758.
Письмо от Падуи, 18 августа, и подписанное «М», Gazzetta Urbana Veneta, 1789, стр. 533; цитируется в книге Джона А.
Райс, «Император и импресарио: Леопольд II и трансформация Венского музыкального театра», 1790-
1792» (докторская диссертация, Калифорнийский университет, Беркли, 1987), 174.
Елена Биджи Пароди, «Судьба музыки Сальери в Италии во времена Моцарта», в Convegno, 41–71.
0 notes