batyrkanov

[batyrkanov]

Дом в котором...

По картине  Елены Свиряевой:

– Почему мы приехали именно к дедушке? – Марат не был рад таким каникулам: пропала возможность поиграть со своими друзьями. – Я вот, никогда не хотел сюда приезжать, вы меня заставили.

– Ладно тебе, дедушку тоже надо навещать.

– Но мама, он же никогда не бывает серьёзным, это не очень круто для его-то лет.

– Я знаю, Марат, и всё-таки это твой дед, относись к нему уважительно.

«Почему мы не могли поехать в другую страну на каникулы, на худой конец, в детский мир можно было поехать?» – думал всю дорогу Марат.

Дедушка Марата живёт на даче, где много-много деревьев, и пройти к нему очень трудно, по крайней мере, так он сам говорит. После часа ходьбы гости наконец-таки дошли до заветной опушки возле речки. Осенью опушка очень красиво отражалась в воде, отец Айсулуу любил фотографировать и рисовать эту местность.

– Добро пожаловать, Айсулуу, Марат, – дед полез целовать дочку с внуком. – Вы пока отдохните, я что-нибудь состряпаю.

Он всегда хорошо готовил. И пока дед кухарничал, Айсулуу и Марат расположились в одной комнате. В доме деда всегда пахло особенным уютным запахом древесины. Почти на всех стенах – картины отца. В самой дальней комнате висела особенная картина, на которой улыбалась жизнерадостная мама. Как же тяжело смотреть на это…

Обед и правда получился очень вкусный, за едой Айсулуу вспомнила детство: как она бегала по ступенькам у речки, как залезала на деревья и распугивала птиц.

– Дедушка, почему ты не переедешь к нам? Почему не съедешь отсюда?– Марата интересовало, почему он не уезжает из этой дыры.

– Понимаешь, бывает такое, что привязываешься к одному месту. В этом месте ты можешь быть самим собой, не притворяться. И при этом тебя никто не будет осуждать за всякие неправильные действия.

– Потому что тебя никто не видит?

– Нет, – дед улыбнулся, – дело не в этом. Именно в этом месте я встретил твою бабушку. Она была очень красивой, жизнерадостной и счастливой. И в тот момент захотелось сделать её счастливей. Я ухаживал за ней и завоевал. Это было как во сне: самая красивая девушка была со мной. Со мной, кто ничего по сути в жизни не добился, но сделать её счастливей я всё ещё хотел, и хочу сейчас это сделать… Этот дом мы построили вместе, мы состарились вместе в этом доме. Любили друг друга в этом доме. Смотрели на деревья, на то, как ветер колышет их листья. Видели, как кроны этих же деревьев сгорают осенью, окрашиваясь в желтые и красные цвета. Видели, как они умирают и как возрождаются.  Видели цветы, что вырастали на опушке. Ощущали всю красоту этого места. Лицезрели восходы и закаты. Всё это мы делали вместе. Я рисовал всё, что видел, хотел передать кому-то эту красоту. Даже после того, как твоей бабушки не стало, я продолжаю смотреть за циклом жизни природы и переносить это на холсты. Не хочу, чтобы после моей смерти она мне сказала: «Ты сложил руки». Это место – всё для меня. Это мои воспоминания. Ради этого я живу. Поэтому не переезжаю. И не перееду.

Айсулуу вытирала украдкой глаза, видимо, вспомнила маму и не сдержалась. А Марат недоверчиво слушал, как будто не понимал романтизма деда.

– Это всё для тебя пока что сложно. Вот, тебе на память, от меня.

Дед протянул ему картину, где изображался дом осенью. Речка, деревья, цветы – очень красиво!

– Никогда не забывай, кто ты есть, и для чего ты живёшь. Не забывай, вспоминай меня, смотря на эту картину. Жизнь дана не только для себя, ты должен посвятить её кому-то, – дедушка был горд тем, что сказал, он улыбался. – Поверь, у тебя тоже будет место, где ты сможешь быть тем, кем являешься. Для меня это место – мой дом. Дом, в котором я счастлив.

[batyrkanov]

Поверить в чудо

Посвящается моей сестрёнке.

               Как же мало надо для счастья. Вспоминаю эту историю уже несколько лет, и хочу вам её пересказать.

               Знаете, меня всегда упрекали в том, что я не могу позаботиться о себе.  Не считая уже защиту моей маленькой сестры. Но история эта не обо мне, и не о причудах родителей. Эта история про неё, и про чудо, что свершалось каждый день.

               Осень 1999 года. Мне тогда было 5 лет, а ей 3 годика. За всё время пребывания рядом с ней, я чувствовал облегчение и был по-настоящему счастлив.

               – Крид, поиграй с Лаурой, – мама стояла у порога в мою комнату. – Мне нужно готовиться к вечеру, сегодня праздник, папу повысили. Надо отметить.

               – Мы можем поиграть во дворе?

               – Нет, ты снова уйдешь со своими друзьями оставив Лауру одну. Пойди-ка лучше к ней в комнату, там и поиграете, – я всегда ощущал чувства мамы, когда она была злой, счастливой и когда она была готова сделать всё-всё на свете. – Я понимаю, ты уже взрослый мальчик, но мне нужна твоя помощь.

               В комнате Лауры стояла кровать и столы с множеством стульев: она играла в чаепитие со своими куклами, как и в этот раз.

               – Миссис Дженни, вы пьёте чай слишком быстро, придется заварить ещё, – Лаура сидела с краю одного из столов и разливала воздух по кружкам. – А вы Мисс Джейн, не пьёте вообще.

               – Лаура, хочешь я поиграю с тобой? – нехотя проговорил я, снова сидеть с ней…

               – Конечно Крид, заходи, присаживайся, – она поманила рукой, указывая на то, чтобы я сел. – Смотрите, у нас гость – Мистер Крид – очень уважаемый человек в этом городе, и работает он в крупной компании.

               Она сидела меж своих кукол и рассказывала им про меня, какой я молодец, какой уважаемый, какой аристократ.

               Эти круглые карие глаза завораживали. Маленькие ручки что разливали гостям чай, эти шелковые волосы, чистое и маленькое лицо. Она похожа на маму, однозначно.

***

               Как-то раз, возвращаясь домой, я заметил в парке брошенного плюшевого котёнка. Лауре скорее всего понравится, мысль промелькнула на мгновение, и я ухватился за эту мысль.

               Как и ожидалось – она была в восторге.

               – Я назову его Мистер Орин, - вот это было счастье, чистое удовольствие от того что она получила в подарок. Невзирая на то, что котёнок был потрёпан.

               Мистер Орин был похож скорее всего на рисунок маленькой девочки, чем на полноценного котёнка. Лицо у него было сшито из разных материалов, как и всё тело. Лапы длинные, ушки круглые.

               – Крид, мы с Мистером Орином пойдем разведывать пещеру, ты пойдешь с нами? – её карие глаза горят ярким и чистым огнём.

               – Даже не знаю…

               – Почему твои глаза цвета неба, но они не сияют? Скажи пожалуйста, Крид, почему твой рост такой высокий, но ты не видишь далеко? Почему ты такой добрый, но хочешь казаться грубым? – Лаура была обижена тем, что я не согласился, и критика с её стороны оправдана.

               – Хорошо, я пойду, - с нежеланием сказал я, но она улыбалась.

               – Только предупреждаю, путь до пещеры трудный, там столько опасностей. Ты не передумал? – с интересом и неким энтузиазмом Лаура спрашивала своего старшего брата.

               – Нет, не передумал, – я улыбался. Может, это и есть чудо... играть со своей сестрой, пробираться к пещере, делать всё чтобы она была счастлива.

               Путь и вправду оказался не легким, слишком много препятствий. Сначала лава на полу, пробираться прыжками с одной части пропасти к другой – дело не простое. Благо были небольшие камни, с которых мы перепрыгивали. Следом шли огромные стены, на вершине которых расположились лучники. Заметив малейшее передвижение, эти лучники начинали лить дождь из стрел. Было страшно, но мы пробирались всё дальше. Самое трудное препятствие – спящий дракон. Из-за его храпа вибрировал воздух. Этот дракон спал очень чутким сном: просыпался сразу же, если услышит посторонний звук. Мы пробирались на цыпочках, очень тихо и очень медленно. В конце, когда мы вот-вот выбрались из логова, Мистер Орин закричал: «Ура!». Дракон проснулся! Осталось совсем чуть-чуть до той самой пещеры, и мы рванули в ту сторону.

               – Мистер Орин! Нельзя так, не делайте так больше! – Лаура злилась на котёнка, но продолжала держать его в руках и не думала отпускать. Сама в ссадинах, а Мистер Орин в полном порядке. Прямо как наша мама. – Вот! Вот эта пещера!

               Моим глазам предстала самая большая и красивая пещера, которую я когда-либо видел. Широкий вход и внутри просторно. Сколько же лет прошло с момента основания этой пещеры, и кто её сделал? Мне ��ыло интересно, ведь такую красоту мог сотворить только великий человек, или Бог.

               – Мистер Орин, вы проголодались?

               – Да, Лаура, я не отказался бы от сельди. У меня в доме на порту была сетка, я ловил с помощью неё рыб. У вас есть рыба? – речь Орина была поставленная, говорил он как взрослый и уважаемый аристократ.

               – Извините Мистер Орин, но рыбы у меня нет, есть только чипсы. Не хотите?

               – Не откажусь, – Лаура сияла, она была довольна.

               – Мистер Крид, а что предпочитаете вы? – внезапно Мистер Орин спросил меня.

               – Ну, это… всё, что вкусно, полагаю.

               Лаура и Мистер Орин залились смехом.

               – Лаура, Крид, уберите подушки и выйдите оттуда. Я накрыла на стол, пойдёмте ужинать.

               Выйдя из пещеры, мы увидели маму – такая же прекрасная, как всегда. Мистер Орин замолчал, но улыбался.

               – Что это было? – тихо спросил я у Лауры.

               – Чудо, Мистер Крид,- она смотрела на котёнка с грустными глазами.

               – И оно исчезло…

               – Мистер Крид, чудо не исчезает, оно везде. Надо просто разглядеть, и просто поверить.

#newyear #чудо #2016 #Крид #CREED #рассказ #литература

[batyrkanov]

Хранитель

Я не священник

 - Всё началось, когда мне исполнилось 7 лет, 31 августа, на следующий день я поступала в школу. На школьной линейке все было отлично, дети радовались, учителя улыбались, всем было хорошо. Тогда на мне была школьная форма, не сказать, что самая дорогая, но хорошей можно было назвать. Хлопчатобумажные юбка с кофтой, черного цвета, поверх белая лента. Обычная форма. На руках у меня были цветы, если быть точным, три нарцисса. После линейки, все разошлись по классам. Учителя знакомились с родителями, и родители друг с другом. Мне с самого начала никто из класса не понравился. Слишком уж веселые были дети, и смотря на меня, они инстинктивно обходили стороной. Почему я помню все это?.. к моему великому сожалению, тот самый день мне не вычеркнуть из своей памяти, никогда. После школы, мы вернулись с мамой домой. Она была рада, что я поступила в школу, и ступила на новый этап, новую ступень в жизни. Жили мы не так богато, но и не бедно. Папа, на тот момент, был электриком второго разряда. Безработный электрик второго разряда. Мама же преподавала в университете кыргызский язык, но так как этот предмет никто не ценил никогда, платили за него соответственно. Но на пропитание хватало. Отец подрабатывал грузчиком в местном продуктовом магазине, но домой эти деньги не приносил. Сразу тратил на что покрепче. Пил отец по мере того, как часто работал. И каждый раз это заканчивалось побоями мамы. Вот и тот день, когда я поступила в школу, не стал исключением. Он пришел под вечер, так сказать «в хлам», и начал без разбору бить маму. Я, понятное дело, начала плакать и прятаться. У меня это обычно хорошо получалось. Но в тот день он меня нашел… начал бить, папа меня ни разу не бил, даже когда был пьяным. У меня было шоковое состояние, я потеряла контроль над собой, знаете, прямо как овощ. Я даже перестала плакать. Боль не ощущалась. Видимо, это и взбесило моего отца. Тогда он начал сдирать с меня одежду, и в тот самый день, когда я поступила в школу, он меня изнасиловал. Боль я почувствовала сразу, она была невообразимо адской. Мать моя лежала недалеко от меня, без сознания.

               На утро, он дико извинялся перед мамой. В прочем, как всегда, и не заикнулся про меня. Я не могла рассказать маме, времена не те были. Моего отца посадили бы, и мы с мамой остались одни. Я не хотела этого, не хотела, чтобы мама страдала. «-Пускай, бьет, - говорила она сквозь слезы. – Я не перестану его любить.».

               Спустя некоторое время, он начал пить больше, или его организм выходил из троя. Но, переносить алкоголь он стал хуже. Побои стали жестче, изнасилования чаще. Когда я была в седьмом классе, он пришел домой трезвый как стеклышко, но очень злой. Со словами «Ах ты ж, сука, вздумала мне изменять?» он начал бить маму с такой силой, что стены сотрясались и пол дрожал. Я чувствовала боль, невообразимую боль, но заплакать в тот день не смогла, как и после смерти матушки. Мама умерла той ночью. Отца посадили за убийство, но его адвокат добился того, чтобы ему смягчили срок. Уверил всех, что он был в состоянии аффекта. Он отбыл свой срок в обычной колонии, девять лет. Меня отдали в приют, но моя тетя – сестра мамы, забрала меня оттуда спустя два месяца. В приюте кормили отвратно, койки пахли мочой. Дети были отреченные, смотрели куда-то вдаль, совсем как я. Но было у них одно отличие между мной, когда они видели, что кто-то пришел в приют, ясное дело для усыновления, их глаза наполнялись жизнью и надеждой, а мои – нет.

               Я смогла поступить в Национальный Университет на бюджетной основе, на Экономический факультет. Когда я закончила университет, отца выпустили на свободу. Теперь он свободен, думалось мне. Я знала - когда его выпустят, считала дни и надеялась, что он подохнет там как крыса.

               После его освобождения о нем не было и слуха. Жив он или нет, один лишь черт знает.  Прошел год. За это время, я успела устроить на работу в Национальный банк, и подружиться со своим коллегой, с которым в последствии начала встречаться. Его родители пришли ко мне в дом, и с тетушкой, а ныне моей мамой, засватали, и назначили дату свадьбы.

Когда до свадьбы остался день, кто-то постучался в дверь. Открыв, я увидела на пороге мужчину, который казался явно старше своих лет. В лохмотьях, лысый, небритый.

- Привет, Алтынай, - сказал мужчина, чуть пошатываясь и кашляя.

- Извините, но откуда вы знаете меня? – наверное мое недоумение было настолько ясным, что по моему лицу этот мужчина прочел это, и сказал.

- Я твой отец, Алтынай, - и улыбнулся натянутой улыбкой.

Вид у него был совсем плохой, оно и понятно: дом ведь продали, жить негде. Видимо, он подался к бомжам. Уж они-то, его небось тепло приветствовали. Но выбора не было, я пригласила его в дом.

- Спасибо, доченька, - сказал он, и откашлялся.

В доме никого не было. Мама ушла по магазинам – готовиться к завтрашней свадьбе. В центре гостиной стояло платье, надетое на манекен. Папа озадаченно на меня посмотрел, и понял: его дочь выходит замуж. В его глазах блеснули слезы. Но ничего выдавить из себя он не смог.

- Мне очень жаль… - сказал он, сев за стол. – Все эти десять лет, я мучился. Я каюсь. Прости, меня дурака, пожалуйста…

- Что было, то прошло, - только и сказала я.

- Можно я выпью за твое счастье, золотце?

Он достал из-под своей кофты пузырь водки.  Я хотела было уже сказать твердое «нет», но увидев его жалобное выражение лица, не смогла отказать.

Он выпил все, до последней капли, и мы говорили с ним обо всем. Он расспрашивал о моем будущем муже: какой он, кого из себя представляет, красив ли. Отец всё время кашлял. Он был болен. Туберкулез, слава богу, закрытый. Но уже на самой тяжелой стадии. Я не знала, радоваться этому, или нет. Он рассматривал меня, диву давался, и незаметно его рука скользнула мне под платье. Даже настолько ослабевшим, он был сильнее меня, я ничего не могла ему противопоставить. Рот он мне закрыл рукой. Я пыталась кричать, но слышала только мычание. Я плакала навзрыд. Все-таки, люди не меняются.

После этого он ушел, и вестей о нем нет до сих пор. Мама пришла под вечер, и застала ужасную картину. Я лежу на полу, вся в слезах и разодранной одежде. На столе пустая бутылка водки. Она помогла мне встать, умыться и лечь спать. В паху была боль, знакомая до чертиков, боль которую я ненавидела.

На утро я нацепила на себя платье, и мы со своим мужем обручились. Была гулянка, потом и свадебный вечер. На брачную ночь у моего мужа просто не хватило энергии, он вырубился сразу как лег.

Меня послали в командировку, сразу же после свадьбы. Ни тебе «отдохни», просто «иди и работай!». В той командировке мне стало плохо, и в душе затаилась мрачная мысль. В ближайшей аптеке я купила тест на беременность, и самое худшее было подтверждено: беременна. С мужем ничего не было, остается только… Отец…

И вот уже седьмой месяц, как я ношу в себе ребенка своего Отца. Муж думает, что это его ребенок, а сказать ему правду я не могу, вы сами понимаете.

Такая вот, моя история…

На диване лежала девушка 24 лет, Алтынай. А рядом, в кресле, сидела девушка, которая до сих пор ничего не говорила, и просто внимательно слушала. После этого рассказа, у девушки напротив не было ни слез, ни сожалений, которые выказывают в таком случае. Она просто сидела и слушала. Наконец, Алтынай нарушила тишину, повисшую в довольно просторной комнате, и сказала:

- Асель, спасибо вам, - говорила она с улыбкой. – Вот, рассказала все, и на душе стало легче, знаете… прямо как отпущение. Я вам очень признательна.

- Ну, мне до священника еще далеко, - сказала с взаимной улыбкой Асель. – Можете в любое время приходить, буду рада помочь.

Алтынай встала, и довольная растворилась в дверном проеме.

Девушка что сидела напротив, Асель, была психологом. Но она не обычный психолог, она ничего не советует если не попросят. Она выдумала новую профессию: психолог-слушатель.

Еще в университете, у Асель была подруга, довольно близкая, по имени Аида. Она вечно жаловалась, что не может никому рассказать того, что на душе. Самое сокровенное, самое тайное. И тогда, Асель предложила свои «услуги», мол, давай я тебя послушаю, как психолог.

- Нет, как психолог не надо, давай как слушатель, ты просто послушаешь.

В тот день, зародилась профессия, дело всей жизни, которой Асель отдает себя всю.

#history #drama #hardkore #new #2015

[batyrkanov]

Re: Лепесток (печатная версия)

                                                           Лепесток.

             "Я находился в месте, очень похожем на огромный зал. Заброшенный зал. Здесь много людей, и все одеты одинаково. Стоят в длинной живой очереди, и молчат. Что с ними? И главное, что со мной? Все мои попытки что-либо прокричать тем людям, стоявшим в очереди, оказались тщетными.  У меня пропал голос.

             Эти люди продвигались вперед, к кассе, там получали жетон и направлялись к большому лифту. Лифт был старым, его и лифтом назвать нельзя. Ржавые решетки, со скрипом поднимались и опускались, а сам он с еще большим скрипом уходил то ли вверх, то ли вниз. Было непонятно.  По середине, среди всех этих людей, стояла девушка. Высокого роста, с глазами цвета неба, тонкими как спицы руками и смотрела на всех. Увидев меня, она подняла вверх блокнот который держала в левой руке, и направилась в мою сторону.

- С прибытием! – произнесла девушка.

- С прибытием, куда? – спросил я, но звука не было. – И что с моим голосом?

- Ну, с прибытием, сюда, - невозмутимо отозвалась та, и обвела пальцем по помещению. – И голос… здесь никто из прибывших не говорит.

- Что это за место? - снова без звука. Пришлось смириться.

- Это место, где души отправляются либо в ад, либо в рай.

- Получается, я умер?

- Получается, так.

- Ты, ангел?

- Зови меня как хочешь, - с еле заметной улыбкой произнесла девушка.

- Значит ли это то, что надо мной больше не будут издеваться?! - уже радостно кричал я. - Не буду больше страдать, ведь так?!

- Как знать, Ватанабэ-кун, как знать…

             Меня одолели непонятные чувства, и самое главное в них - чувство радости. Я умер! Всё что было закончилось. Всё, что творили люди, закончилось для меня!

- Не спеши, мы должны выбрать тебе направление.

- Направление? - удивился я.

- Да-а, - протянула девушка, и начала копаться в блокноте, и с улыбкой сказала. – Вам уже выбрали направление. До следующей встречи, Ватанабэ-кун!

             Не успел я ничего понять, как земля ушла из под ног, и я с огромной скоростью начал падать вниз.

             Я проснулся в холодном поту. Реальность застала врасплох, и ударила исподтишка. В комнате, тусклый свет луны освещает угол, где стоит письменный стол и компьютер, рядом висит форма старшей школы, которую я посещаю."

*   *   *

             Вы задумывались о смерти? О своей смерти…всё, что окружает меня, заставляет думать о ней.  Люди, что смотрят с презрением в метро, начиная со станции Отяномидзу до Акихабары. Я не нужен родителям, которые вечно ссорятся. Меня постоянно унижают на глазах у всей школы. Самая невинная шутка - запереть меня в шкафу. За долгие часы, проведённые среди забытых пропахших пылью и потом ботинок, средств для мытья, - ничего обнадёживающего мне в голову не приходило. Меня бьют, стягивают штаны, тычут иглой циркуля в спину пока не пойдет кровь, и они не ограничиваются одним разом. Им нравится принижать кого-то, кто слабей, нравится доминировать и быть сильными на глазах у всей школы. Не я один страдаю. Есть ещё пара ребят, но мы не общаемся. Ведь нам могут устроить публичную групповую «казнь». Я даже обедаю на крыше, в одиночестве, мне не с кем поделиться бэнто1. И девушка, которая мне нравится, любит парня, издевающегося надо мной больше остальных.  

             В школе я стараюсь быть менее заметным, даже когда сижу в классе. Во время переклички говорю, как можно тише.

- Ватанабэ Кёске, - преподаватель дошел до меня.

- Здесь, - еле слышно произнеся уткнулся глазами в пол.

- Что ты как девочка? Можешь погромче?

             На меня уставилось полкласса.

- Ну, Ватанабэ-кун, будь мужчиной, - уже с ухмылкой произнес учитель. – Скажи это громче.

- Здесь! – кто-то гундосо, зажав нос, выкрикнул за меня рядом и в другой раз вызвал бы взрыв хохота, но все только заулыбались, и на этом закончилась первая стадия издёвок на сегодняшний день. К моему удивлению, сегодня было тихо, не было второй стадии.

             Второй урок.

- They also wrote songs about world issues, such as living in peace, which the different generations of the time were able to relate to and still do to this day. Their songs were trying to encourage people to look on the bright side of life, - переведи, Ватанабэ.

             Я встал, и снова все взгляды устремились в мою сторону.

- Они так же писали песни, о глобальных проблемах, таких как, жить в мире, который , у разных поколений свой, и рассказывают они разное по сей день. Их песни, пытаются поощрять людей смотрящих на светлую сторону жизни.

Все ненавидят меня за то, что я, отаку-ботан, учусь лучше тех, кто считается более нормальным.

             После уроков направляюсь на станцию Акиба. Там имеются множества магазинов для отаку2. Здесь есть много моэ-кафе, с официантками которые одеты как персонажи аниме.

             Моё сегодняшнее приключение началось с магазина Дойзен. Я бродил меж стеллажей, среди множества аниме книг, и их любителей. Дойдя до последнего ряда увидел то, что искал. Манга «One Piece». Его издает журнал Shonen Jump3.

             Возле этого ряда стояла девушка, и читала одну из них. Сёнэн мангу. Я не придал этому большого значения, как и все кто присутствовал здесь. Следуя её примеру, взял и начал читать.  Я поймал на себе её взгляд. Он был переполнен любопытством. Может быть мне показалось, но в её взгляде присутствовали нотки доброты и нежности. Я вспомнил, это Сакура Аканэйро. Она учится в той же школе что и я.

- Ватанабэ-кун? – обратилась она ко мне.

             Я осмотрелся, как будто рядом должен был оказаться ещё один парень-тёзка.

- Ты это мне?

- Да, ведь тебя так зовут, Ватанабэ? Мы с тобой знакомились на церемонии поступления, – с улыбкой она произнесла. – Извини что так внезапно, но я хотела бы тебя попросить о помощи. Помоги мне выбрать мангу, я недавно начала увлекаться аниме.

             Я не знал, что ответить.

- Ты ведь тоже любишь аниме?

- Д-да – неуверенно я ответил

- Так ты поможешь или нет? – с той же милой улыбкой она спросила меня

- Хорошо, - и улыбнулся в ответ.

             Я выбрал ей то же, что хотел купить сам. Ей понравилось. Мы разговорились, и не заметил, как проговорил с малознакомой девушкой целый день. Мы гуляли по Акихабаре. Оттуда же она уехала.

             Я направился в район Асакуса. Там, в парке, есть храм Конрюдзан Сэнсо-дзи. В Сэнсо-дзи есть богиня милосердия Каннон. дойдя до храма я достал монету номиналом в пять иен, и сделав три шага выронил. В темноте не было ничего видно. Тщетно потратив своё время и монету я смирился с этим.

- Тебе помочь?

             Передо мной стояла маленькая девочка, с глазами цвета неба, тонкими как спицы руками. Где-то я уже её видел.

- Да, я потерял монету, можешь помочь?

- С удовольствием! - лицо девочки засияло улыбкой, и мы принялись искать монету вместе.

-Вот она! - ликующе произнесла она и подняла вверх монету.

             Дежавю.

- Спасибо.

             Она так же стояла передо мной, и улыбалась. В её улыбке было что-то такое, что давало надежду, бодрость и любовь к жизни.

- Меня зовут Канна!

- Прямо как у божества, только короче, - улыбнулся и я. - А меня Ватанабэ.

- Братик пришел помолиться?

- Братик пришел помолиться…

             Канна достала что-то из кармана, и протянула мне.

- Амамори, тебе! - снова она засияла улыбкой.

Этот амулет она прикрепила к моей одежде. Мило. Нужно отдать ей должное, для защитного амулета он был очень красив. Подняв глаза я не застал её перед собой, Канна исчезла.

             Придя домой я улыбался, мне было весело. Настроение было настолько необычно приподнятым, что, когда я пришёл домой и застал по обыкновению бранящихся родителей, улыбнулся им, а не прошмыгнул мимо съёжившись. Налил себе стакан воды и ушёл к себе. Образ Канны, этой маленькой девочки, стоял перед моими глазами.

             На следующий день, мы встретились с Сакурой у входа в школу.

- Какие планы на вечер?

- Ничего!

- Тогда пойдем в караоке, говорят там новые песни появились, -  Сакура была мила. Откуда родители знали, что их дочь окажется такой же божественно чистой и нежной, как и одноименное дерево, которое превращает на несколько дней страну в сказку? И если все дети с именем Сакура так же прекрасны, как эта моя знакомая тян, и любимы... То я хотел бы в следующей жизни стать Сакурой-куном. И так же застенчиво цвести улыбкой, от которой у задрипанных отаку сносило бы крышу.

             В караоке-баре мы были вдвоем. Здесь посетителям выделяют отдельные комнаты, небольшие, чтобы люди не мешали друг другу. Сакура пела весь вечер, а я сидел и слушал. Она меня поцеловала в щечку, когда я начал поощрять её аплодисментами. Я был счастлив. В этот вечер, я чувствовал себя человеком.

             Я проводил Сакуру, на улице накрапывал дождь. Не дойдя до дома несколько кварталов, Сакура остановилась. Я снова застал этот взгляд. Из соседнего дома доносилась песня Мику Хацунэ!. Фонарь освещал участок где мы стояли. Я смотрел на тян с самым прекрасным именем и лицом на свете, и не мог ничего поделать с собой. Ночь. Дождь. Миг. Поцелуй. Сакура меня поцеловала.

- Я так рада за братика!

             Я вздрогнул и обернулся: Канна стояла позади Сакуры, но та почему-то не отреагировала.

- Не бойся, меня можешь видить и слышать только ты, - спокойно произнесла Канна.

             Сакура и впрямь не слышала Канну, которая снова исчезла.

             Дома я не мог уснуть. Столько всего за несколько дней...

- Братик, ты собираешься признаться в своих чувствах той девушке?

             Канна появилась так внезапно, что у меня сердце ёкнуло.

- Я всё понять не могу, как ты это делаешь?

- Делаю, что?

- Внезапно появляешься и так же исчезаешь.

- Я твой хранитель, - она улыбалась. - Меня Зовут Каннон, тебе ведь трудно в жизни пришлось, я пришла помочь. Тот Амамори, что дала тебе, всегда держи его при себе, в случае надобности я смогу помочь.

             Она снова исчезла, так и не поясняя ситуацию до конца.

             Мы встретились с Сакурой словно бы случайно, на станции Акиба следующим днём. Вечерело.. Я проводил её, снова. И опять - прекрасное лицо Сакуры, вечерние тени, любимая песня - и поцелуй..

Я был счастлив, но чувствовал неловкость, ведь Сакура сама сделала первые шаги. Надо бы взять себя в руки.

             На следующий день, выходя из дома, я забыл свой амулет. И вспомнил я это, только дойдя до школы. Надо бы вернуться, но...

- Ватанабэ-кун! – окрикнула меня Сакура.

             Подойдя к ней, я сразу же получил письмо. Она засмущалась и побежала дальше. Это было любовное письмо.

               «Ватанабэ-кун, мне нужно тебе кое-что сказать. Буду ждать на крыше, в 19:00.

                Сакура.»  

             В этот раз, я не оплошаю.

             Снова перекличка.

- Ватанабэ Кёске.

- Здесь! – сказал я более уверенным голосом.

             Одноклассники удивились. Учитель даже очки припустил. Улыбнулся, и продолжил перекличку. Никто не видел меня настолько счастливым с моего поступления.

             Поле уроков я подождал, пока на часах не наступит 19:00. Весь мой день оказался тягуче растянутым, и время не утекало вниз, в прошлое, песком, быстро-быстро, толпой песчинок вниз, а медленно в безветрие опадало лепестками вишневого дерева, один за другим. Так, что казалось протяни руку и успеешь без труда схватить лепесток - мгновение.

             В назначенное время я бежал на крышу, перепрыгивая через ступеньки, ДВерь оказалась приоткрытой. Сакура меня ждала!

- Не иди туда! - вдруг кто-то вскрикнул у меня в голове, видимо, я переволновался.

В следующую секунду, лишь я открыл дверь, на меня обрушилась вонючая краска, какой обычно красят скамейки в парке, чтобы любоваться опадающими лепестками вишнёвого дерева. Сверху на краску посыпались перья… И грянул смех толпы. Разлепив веки, я увидел почти полную крышу людей.

- Ты, думал, что тебе так несказанно повезет? Что получишь в своей жизни хоть одно любовное письмо?  Неудачник. Твоя судьба сложена так, что должен страдать. Сакура-чан играла с тобой, неудачник! - рядом, ещё минуту назад, с моей Сакурой стоял её друг и обнимал за плечи.

             Сакура стояла позади всех, и её глаза смотрели вниз. Глаза, которые на меня смотрели в магазине, в караоке, возле дома, на протяжении всего этого времени. Те глаза, что излучали доброту и нежность. Всё это было обманом… Я закрыл глаза, но не потому что их резал запах краски или щекотали перья - я не хотел больше ничего и никого видеть.

Сакура пропала, все разошлись смеясь мне в спину. На миг, мне показалась Каннон. Она была разочарована, и на лице её читалась непреодолимая грусть. Она была готова расплакаться. И, через миг, исчезла… скорее всего, в этот раз - навсегда. Я оказался безнадёжным “подзащитным”, от меня отвернулись даже духи-хранители.

             На миг, мне показалась Каннон. Она была разочарована, и на лице её читалась непреодолимая грусть. Она была готова расплакаться. И, через миг, исчезла… скорее всего, в этот раз - навсегда.

             Я стою один, в душе скребется что-то, и слёзы рвутся наружу. Ветер дует в лицо, и перья разлетаются, опадая подобно листьям вишни. Пожалуй, с меня хватит. Нужно что-то делать. Закончить так, чтобы надо мной не могли смеяться. Закат. Солнце исчезает из виду, и падает вниз. Сакура поливает тротуар розовыми лепестками. Направляясь к краю крыши, замечаю, что чем я ближе, тем быстрей падает это застывшее солнце. Закончив свою жизнь на сегодняшний день, оно пропадает вовсе. Меня переполняют чувства свободы и лёгкости.  Я упаду, вместе с солнцем, и листьями сакуры…

             Вдох. Выдох.

             Я делаю шаг…

*   *   *

1. Бэнто́ — японский термин для однопорционной упакованной еды.

2. Отаку — человек, который увлекается чем-либо. Является неформальной субкультурой.

3. Weekly Shonen Jump, также сокращённо Jump, — еженедельный японский журнал манги, выпускаемый издательством Shueisha с 1968 года. Целевой аудиторией журнала являются юноши в возрасте 12-18 лет.

4.  Хацунэ Мику (яп. 初音ミク?) — японская виртуальная певица, созданная компанией Crypton Future Media 31 августа 2007.

#литература #рассказы #новое #2015 #death #anime #manga

[batyrkanov]

Страсть.

Каждый новый день, проходит так же скучно, такой же, точь в точь, как вчерашний. Те же грузные, стальные тучи, одни и те же безликие лица, тела без души, будто одежду нацепили на тушу и запрограммировали ходить по улицам города. Просто ходить по улицам, без цели, без особого назначения, без конечного пункта. Порой мне кажется, что они – тела, набитые ненужной информацией, которая в жизни им не пригодится. Именно такие и попадаются ко мне на стол. Прямо из холодильной камеры, с биркой на большом пальце правой ноги. Да, как вы уже поняли, я – патологоанатом. Нет, я не рассматриваю больных патологическими болезнями, я осматриваю трупы. Да, бездыханные тела, холодные, синие, опухшие, уродливые трупы. Для кого-то, это всё может показаться очень мерзким, тошнотворным. Короче говоря, нужно ставить знак – не для слабонервных. Но, вся прелесть в том, что я не из того числа людей, что боятся смотреть на такое. Наоборот, меня это забавляет, мне это нравится.

  Всё началось, когда мне было 18 лет, жарким летом. Я отымел одну из местных красавиц, а после кончил в двух смыслах. Тогда, и проснулась та часть меня, которая и движет мной до сих пор: маниакальная наклонность. Помню… эх… хорошие были времена. Я камнем пробил ей череп, а потом начал делать то, чем занимаюсь сейчас. Мне было интересно, что же там внутри, что под кожей, что скрывается от глаз. Я много раз видел, как показывают разные органы человека по зомбо-ящику, но, если не посмотреть на всё это вживую, какое может быть удовольствие от увиденного? Например: если вы смотрите на еду, будете ли вы сыты после просмотра? Именно! Так и у меня. Мне захотелось посмотреть на мышцы, женские мягкие мышцы, но с собой я ножа в то время не носил, поэтому пришлось разделить камень так, чтобы одна сторона была острой и могла резать. После нескольких попыток, у меня всё-таки, получилось, и я принялся резать её руку в области предплечья направляя разрез вверх. Получилось не так идеально, тогда я не был перфекционистом, меня это не волновало. Я осторожно снял кожу и принялся рассматривать мясо. Под кожей пробегали разные вены. Мышцы блестели под солнцем. Но на этом не следовало останавливаться, меня уже трясло, я был возбуждён. Я начал резать кожу в области межбровья, и тут меня осенило – нужно снять скальп! Я видел, как это делают, и начал имитировать всё, буквально до каждого движения, слова, даже темпа дыхания. Осторожно разрезал кожу в виде круга. Началось самое интересное – сдирание кожи. Нежно потянув на себя верхнюю часть моего будущего «трофея», я начал подрезать то, что держало его. Было немного криво, честно говоря, но мне нравился сам процесс. Тогда и определилась моя будущая профессия. Закончив, я поднял над головой кожу с волосами. Скальп не идеальный, но как первый «трофей» - очень даже ничего.

  После, я поступил в медицинскую академию. Девушку все забыли к этому времени, хотя шум был тот ещё. На первых страницах газет, в новостях, радио. Везде говорили про девушку, которую жестоко убили, совокупились с мёртвым телом, и глумились над трупом, сдирая кожу и снимая скальп. На меня подозрения не пали потому, что я не был в списке подозреваемых, я был из тех, что зовут «пай-мальчиками». Убийцу не нашли, оно и ясно.

  Учёба в академии далась на удивление легко. Шесть лет длились вечность, но остальные два года пролетели незаметно. И, вот. Я. Патологоанатом. Мне уже 35, за это время я успел стать главным в городском морге. Ко мне поступают почти все тела. Но, они скучные. Ничего нового. Была бы моя воля, я бы применил эвтаназию на более интересных мне людях и «осмотрел» бы их с превеликим удовольствием, на своём любимом «разделочном» столе. Коллеги говорят: «Мортем – работник века! Работает почти круглосуточно, не понятно, как можно любить свою работу…». Они не понимали страсти, заложенной у Мортема внутри, страсти, которая двигала им, и скорее всего будет двигать на протяжении всей жизни.

30 декабря 2014 года.

  - Завтра праздник, Мортем, что будешь делать? – спросил Витай. – И главное – с кем?

  - На счет этого, можешь не беспокоиться Витай. У меня будет безудержное веселье, среди сотни людей!

  - Вечеринка?! – удивился было Витай.

  - Что-то типа того, - и я улыбнулся ему, своей искренней улыбкой.

  Витая это озадачило, но было видно, что он доволен ответом.

  На утро, поступило 2 трупа. Один – утопленник, второй – умер по непонятным причинам. Утопленник опух до такой степени, что вода просочилась почти во все поры его кожи и заполнила тем самым всё его существо. Разрезать его было не таким удовольствием – постоянно текла вода, будто ручей рядом. Было ясно – его убили, потом сбросили в воду. Длительность смерти: 3 недели. Долговато… подумал про себя я, но задумываться времени не было. На очереди стоял второй труп. Я сделал маленький антракт. Близилось начало второго акта.

  Вытянув из холодильника тело, я был весьма озадачен, так как тело лежало не так, как тогда, когда мы его уложили туда. На часах 23:38. Ну что ж, будем встречать новый год как всегда? Произнёс я в пустом зале где нет ни души, и одновременно заполненный телами… парадокс… Неожиданно для себя я услышал еле слышный стон. Большой палец с биркой дёрнулся. «О! – подумал я. – Этот год обещает быть не похожим на остальные?!». Быстро, пулей пробежав в приёмную, я принёс ремни и жгуты. И начал завязывать их на свой «катафалк». Мужчина начал приходить в себя. Нужно было торопиться, для начала ноги, руки, шея, и торс. Теперь он неподвижен, но и очнулся мужик полностью. «Клиническая смерть». В моём сознании начали проявляться изощрённые картины, каждая лучше другой. Ход мыслей поменялся, прямо как тогда…  Меня начало это возбуждать, снова. Я принёс из аптечки шприц и адреналин. Вколол ему в вену малую часть. Адреналин начал действовать – зрачки расширились, пульс участился. Можно приступать.

  - Ч-что вы делаете? – в ужасе прохрипел мой «пациент». – Где я?

  - Всё хорошо, - было начал я. – Всё будет хорошо.

  Увидев скальпель, ножи и прочие приборы, что я начал доставать, его глаза стали метаться по залу. Кричал он:

  - Спасите!

  Бесполезно. Никто его не слышит, но стоит ли ему говорить об этом? С этой мыслью я начал делать то, от чего кровь в жилах стыла – начал резать. Мужчина орал, визжал, когда я срывал с него кожу. Со стороны смотрелось как эпиляция. На груди разрезав треугольник, снова же, сорвал. Как мне это нравится, как я возбуждён. Все эти крики, стоны, просьбы остановиться, мольба о помощи. О фрустрации и речи не шло. Я делал всё профессионально. Это искусство. И я в этом искусстве и искусствовед и мастер. Никто не может оценить мою работу, кроме меня самого. Витаю не понять этого, никогда. С помощью адреналина, мужчина не вырубится до того времени, пока не умрёт.

  На часах 00:00.

  Я снял второй скальп, второй после такого промежутка времени. Но, за это время, я успел стать перфекционистом, и стал более педантичным именно в этом отношении: в разрезании чего-то. Осторожно сняв скальп, мне больше ничего не хотелось. Всё остальное, я уже делал. Скальп получился на удивление красивым и ровным. Я люблю свою работу.

  Содрав кожу головы, точнее половины лица, натянул на шею. Начал пришивать к этой области. Самому убивать не хотелось, пускай умрёт от кислородного голодания, проще говоря – задохнётся. Прошло 2 минуты с момента зашивания. Тело всё это время билось в конвульсиях. Под конец просто остановилось, без движений и звуков. Возвратив меня в мир, в котором я привык жить. В мир без звуков и движений вокруг, в мир, который я любил.

  На часах 00:49.

  - Хороший ты мне подарок сделал, Санта.

#2015 #thriller #литература #рассказы #смерть