Побудь со мной… Мне одиноко…
Я знаю, что в один из дней
Могу исчезнуть, раньше срока
Из мира, где полно людей…
Но это так не огорчает,
Как то, что не смогу обнять
Того, кто душу наполняет
Уменьем и без крыл летать…
Побудь со мной… Во мне вулканы
То просыпаются, то спят…
Я стала мудрой слишком рано…
Милей наивности наряд…
А так… Уже не удивляет
Ни подлость, ни людская ложь…
Лишь крыльям за спиной мешает
По-дружески вонзённый нож…
Побудь со мной… Любовь излечит.
Я верю ей и верю в нас.
Любовь в сердцах, как в церкви свечи –
Вселяет веру в трудный час…
И как молитвы, как иконы,
Что дарят чудо в час лихой…
Любовь превыше всех законов.
Давай любить… Побудь со мной…
Ирина Самарина-Лабиринт
11 notes
·
View notes
Иногда мне думaется, что когдa мы придём на небо, Бoг обязательно подойдёт к каждoму и спросит:
— Ну, кaк?
— Что, как? Гpешна, Гоcподи... помилуй... — начну я...
А Он пеpебьёт и скажет:
— Да, это Я и так знaю. Наблюдал за тoбой. Как тебe Земля?
— Эм... Ты пpо что, Гоcподи?
— Ну, Я твoрил Землю в течeнии шecти дней и всё что на ней. Кaк тебе она? Понравилaсь? Видела кaких Я pыб в Красном море придумал? А вулканы мoи? Правда, класcные? A, джунгли! Джунгли, видела?!
Слушай, а сколько Я вpeмени на водoпады потратил, ты бы знала! А, кит! О!!! Еcли бы ты зналa, я его тaким мощным cотворил! Ты же видела китов, да? Ну, расcказывай... что тебе больше всегo понравилoсь?
И я очень боюcь, что я буду cтоять и хлопать глазами и говорить:
— Ну, у меня этo... пpocто времени не было... я это... работала много... пoтом семья... дeти... гoдовой отчeт... потом кредит на машину... но я хотeла, чеcтно Гоcподи, xотела! Грeшна, помилуй, Господи!
— Дa, не гpешна, а глупа! — скaжет Он. — Втopoго-то шанса посмотреть на нее возможнoсти не будeт!
Эх, ладно... дaвай Петр дocтавай Книгу Жизни... что тaм у нeё?
Aвтор: Тамpико Шoли
13 notes
·
View notes
Глубокая аналитика(нет) фильмов Каци(трёх)
Начало нового года время батониться с котом на диване и смотреть фильмы. А фильмы я смотрю обычно с карандашом и ежедневником, фиксируя мысли, эмоции, сценарные ходы и тд. Очень субъективно. Зачем? Не знаю, изначально я начал смотреть авторское кино чтобы было о чём говорить с одной прекрасной девушкой в далёких нулевых. Ну так и пошло-поехало, смотрели-обсуждали. Единственная и неповторимая давно в параллельном от меня мире живёт свою жизнь где-то на берегах Невы, а всё что у меня осталось это воспоминания и заумные фильмы, которые нужны только мне самому.
Итак, трилогия экспериментальных документалок Годфри Реджио.
Кояанискаци: Жизнь, выведенная из равновесия (Koyaanisqatsi, 1982)
Я узнал об этом фильме из Симпсонов. Узнал и положил на полку лет на 10. Но пришло его время, и даже грибы не понадобились.
По сути, в фильме ничего не происходит. Основные действующие лица - документальные кадры, по большей части ускоренные или наоборот замедленные и музыка Филипа Гласса, написанная специально для фильма. Если вам нравится его раннее творчество, то вот оно как есть.
По смотрибельности это примерно как первые полчаса Космической одиссеи Кубрика, но с хорошей музыкой. Да и по теме что-то похожее. Оба рассуждают о технологиях и прогрессе в контексте существования человечества. Но если Кубрик с хозяйской гордостью восхваляет технологии как советский человек хрустальную люстру или чехсловацкую стенку, то Реджио старается сохранить объективность и смотреть на человечество как сторонний наблюдатель. Ничего личного, просто наблюдает, как божество или инопланетянин. Для него люди как муравьи в лесу, что-то, чему он старается не давать оценки. Оно просто есть и играет свою роль в природе.
Жизнь на планете для него течёт также, как облака несутся по небу, как река, вымывающая в скальной породе каньон, вулканы, формирующие новые острова и горные хребты. Постоянное движение среды в один момент сменяется изменением среды человеком. Но не точечно, на уровне человека, а вообще - в первобытном ландшафте появляется муравейник. По которому, словно кровяные тельца по венам бегут люди и едут машины.
Также как меняется среда под действием естественных сил, человеческие ландшафты то появляются, то исчезают. Исчезают на примере документальных кадров взрыва микрорайона девятиэтажек в США, так любимого отечественными урбанистами кейса.
Фильм хоть и авторский, и явно хранит в себе точку зрения создателя, но всё же полностью смонтирован из документальных кадров 70-х и начала 80-х. Можно видеть кадры жизни человеческой цивилизации на пике 20-го века на примере мегаполисов США, с их огромными автомобилями (стоящими в пробках), Боингами 747, небоскрёбами, магазинами, телевидением, зарождающейся цифровой техникой. И людьми, толпами людей, потоком. Автор не даёт оценку происходящему, просто наблюдает.
Снято всё на плёнку, с артефактами, с характерной для того времени цветопередачей. Иной раз за голову хватаешься как представишь, как это всё снималось и сколько плёнки извели. Картинка очень приятная и ламповая.
Возносясь настолько высоко над человечеством, невольно приходишь к вопросу а кто мы откуда и куда идём? Человек с такой высоты кажется безвольным муравьём, ничтожным и не приходящим в сознание биороботом, всё той же мартышкой из космической одиссеи. Вот какой-то творец попытался посмотреть на человечество со стороны, и вопрос поставлен. А есть ли на него ответ? И способен ли человек вообще на него ответить? Невольно при столкновении с вечностью приходишь к мысли о высшей воле. Некогда я смеялся над самой концепцией, она мне казалось довольно очевидной заглушкой для вопросов, на которые тёмные люди не могу найти ответы. Дескать, у рационального мышления и науки есть инструменты, с помощью которых человек может заглянуть куда угодно. Но, осознавая свою конечность и ограниченность, не можешь не прийти к тому, что на многие вопросы ответить так и не получится. Если ответим - мы уже перестанем быть людьми. Нужно хотя бы жить не какие-то жалкие 70 лет. Лет 500 - уже что-то. А лучше вообще не помирать.
Поваккаци: Жизнь в изменении (Powaqqatsi, 1988)
Второй фильм уже не такой отстранённый. Он раскрывает отношения архаичного общества и современного. Автор техноскептик, и хоть и пытается быть объективным и смотреть отстранённо, всё же нельзя не заметить через какую оптику он видит происходящее.
Но я читаю авторские пояснения и критику после того как сам посмотрю фильм. И в процессе наслаждения совершенно прекрасными кадрами быта народов Азии, Африки и Южной Америки, вовсе не видел ужасного воздействия западной технологической цивилизации. Ну что поделать, это экспериментальное кино, и язык его такой, что восприятие сильно зависит от смотрящего. Я вот, например, куда более скептично отношусь к полоумным дервишам с бородатой моралью и духовностью у сохи.
И всё же автор старается сохранить объективность и не просто констатирует свои взгляды, а поясняет почему именно он так считает. Но об этом позже.
Всё тот же киноязык документальных кадров с понятными образами, всё та же музыка Гласса (уже не торт как по мне, не впечатлила). Кадры - моё уважение оператору, очень красивые, очень интересные. Поскольку в центре внимания архаика условного третьего мира, ощущение, будто откопал на антресолях подшивку советских журналов Вокруг Света. Внезапный плюс этого эксперимента - если документалки того времени всё же морально устарели, то тут включаешь и наслаждаешься кадрами мира прошлого, снятого на всё ту же теплую ламповую плёнку.
Нет совершенно никакой привязки к конкретным народам и странам. Калейдоскоп самых разных обществ и укладов, по ощущениям будто листаешь детскую энциклопедию. Не читаешь, а именно листаешь. Африка сменяет Азию, арабы сменяют пакистанцев, те в свою очередь индейцев Перу, а потом вроде как даже болотные арабы на своих плавучих островах засветились(ныне вроде уже почти не существующие) и тд и тп.
И этот приём разрушает привычный взгляд на быт таких народов. В центре внимания оказываются их орудия труда. Все эти лопаты, лодки, топорики, просто палки. Вне контекста эти "мотыги" смотрятся общечеловечески, и мы вновь как будто отстранены и смотрим с высоты высшего существа. Орудия труда - это явление само по себе. Оно центральный герой фильма.
В первой половине фильма много изображений архаичного быта всяких племён и малых народностей, показаны религиозные и сезонные праздники. Много лиц детей - очевидная метафора молодости человечества.
О музыке - всё дальше от Эйнштейна на пляже, и всё ближе к Филипу Глассу, пишущему саундтреки для фильмов. Моё субъективное мнение.
Вторая половина фильма посвящена наступлению нового мира, мира технологий и прогресса. Начинается эта часть с миражей телевидения, лица в них преимущественно взрослые и явно противопоставляются бесконечно долгим кадрам с детскими лицами из первой части.
К слову о долгих кадрах. Кубрика с его бесконечными сценами космической одиссеи я уже упоминал (1968-ой год). Следующим вспомнился Солярис Тарковского, где есть сцена движения по эстакаде в каком-то японском городе минут на 10 (1972). Теперь вот в Поваккаци показываются то поезда, то автомобили в совершенно бесконечных сценах. И вспоминая такие же бесконечные поездки по Москве, мне думается: а есть ли более точное описание технологий и развития? Всё усложняется, производственные цепочки всё длиннее, концентрация людей всё более впечатляющая - настолько, что город начинает разрастаться вширь дальше всех мыслимых и немыслимых размеров. Сейчас ещё есть магия интернета, но настолько ли она влияет на функционирование современных мегаполисов? Всё также в мировых центрах, абсорбирующих всё самое лучшее со своих терраферм, приходится часами пробираться сквозь антропогенные ландшафты.
Теперь о скептицизме автора. Ему современный мир видится слишком суетливым и быстрым. В архаике он наоборот видит нечто поэтичное, тот уклад жизни, в котором существует праздник сбора урожая, который связан с трудом, землёй и циклами природы непосредственно. По мере знакомства с фильмом видно философское отношение создателя, он показывает как плюсы меняющегося мира, так и его минусы. Тут уж каждый сам решает что перевешивает. Для Реджио это естественное течение жизни и развития, констатация факта.
Но заканчивает он всё же указанием на то как новое уничтожает прежнее, детское. После уничтожения внезапно слышен мусульманский азан(призыв к молитве, читаемый муэдзином с минарета), и под его звуки идут миражи людей, символизирующие поиск духовного после кризиса материального гиперпотребления и отрыва от природы.
Автор явно считал, что впереди кризис "духовного". В наше время совсем уж безумно развивающихся технологий эта тема также волнует многих людей, и меня в том числе. А вдруг я что-то потерял, что-то упустил? У меня такое чувство, что и правда что-то мы все потеряли, что-то важное и нужное людям растеклось по миру постмодерна, лишенному любых стен "естественной нормальности".
Накойкаци: жизнь как война (Naqoyqatsi, 2002)
Последний, и самый слабый по мнению критиков фильм трилогии. Он, странный, да, очень спорный, довольно плохо состарился, но всё же как эксперимент очень любопытный. В отличие от первых двух фильмов его не снимали на натуре, он собран из архивных кадров, компьютерной графики начала нулевых, и дикого количества фильтров и прочей пост-обработки. Невольно вспоминаются мои эксперименты с фильтрами инстаграма, когда он только появился. Что если выкрутить яркость на максимум и сверху сепию? Ееее, я уникален, я художник. Также невольно вспомнил визуализацию треков в WMP
Чуете какое настроение от этого фильма, да? Хотя я посмотрел его целиком и он мне даже понравился, но всё равно какая-то ирония прорывается. Во всём виноват крайне странный визуальный язык, при просмотре возникает ощущение, что смотришь бесконечную заставку сериала или начальные титры фильма, который никак не начнётся. Музыка (в этот раз лучше чем в прошлом фильме, всё тот же Гласс) поддерживает это ощущение. Как будто следующим кадром появится "режиссёр Годфри Реджио" и начнётся нормальный фильм. Нет, не начнётся.
Но через минут 20-25 смиряешься, привыкаешь и смотришь что там вообще происходит.
Автор исследует переплетение технологий и различных аспектов жизни, здоровья, денег, развлечений, политики. Как это показать? Интересная задача для экспериментальной документалки. Вышел очень необычный фильм-погружение. Если во втором фильме наступление новых времен показывалось через миражи телевидения, тот тут весь мир мираж, как дым, едва уловим и тут же исчезает.
В этом цифровом мире вся история человечества, все эпохи и явления превращаются в череду сменяющих друг друга картинок. Автор будто предсказал клиповое мышление и тикток. И в то же время деятели прошлого и настоящего показаны как восковые куклы. Отныне они воспринимаются не как живые люди, а как нечто статично-рукотворное, объект на картинке, образ человека. И этому всему противопоставляется мираж дикой природы, бегущие по саванне звери. Мир человека стал статично-клиповым, несмотря на все достижения и бурление технологий, оторванным от естественной среды обитания. Мир природы - подвижен и полон жизни.
Мир людей при всей рекламной яркости картинки превращается в мир манекенов, оказывающихся в краш-испытаниях техники, к которой они теперь привязаны. Или цивилизация оказывается одновременно в роли испытуемого и в роли наблюдателя? Что будет с нами после распространением ядерного оружия и бесконтрольного роста вавилонской башни технологий?
Конфликты и агрессия в новом мире превращаются в подобие игры, набор пикселей на мониторах, или байтов, бегущих по проводам. В конце-концов всё смешивается в одну беспрерывно меняющуюся Гернику, первобытный бульон информации.
Технологии по мнению автора заставляют улыбаться человека, но если копнуть глубже - делают его глубоко несчастным. Улучшая быт одной рукой, человечество другой неизбежно создаёт всё более эффективные способы для осуществления зла.
В конце, человек в свободном полёте кружится также, как кружился обломок ракетного двигателя в первом фильме. Мы и наблюдатели, и участники этого процесса. Сложно оценивать этот фильм, возможно, лет через 20 он будет понятнее и яснее, но сейчас я и сам в гуще событий, один из муравьёв, бегущих друг за другом по улице города.
7 notes
·
View notes
Депротпуск, день пятый. Наконец приставка в слове "депр" дала о себе знать. Все накрылось, как город ППК - туманом. Авачинский и Корякский вулканы, два брата, были еще наполовину видны на рассвете, но к десяти утра скрылись из виду. Конечно, и мой вертолетик с такой видимостью никуда не полетит. А значит, я тоже.
В итоге у меня на четыре дня в городе оказалась всего одна 'рабочая' экскурсия. Несмотря на то, что со вчерашнего восхождения ноет нога, "сидячие" туры меня не интересуют - ни сплавы, ни морские круизы с, прости господи, рыбалкой. Остается лежать.
На карте у меня была отмечена в списке мест сопка Мишенная. Решаю от нечего делать подняться туда. Отдыхающих почти нет, смотровые площадки с буддийским спокойствием обегает пес с желтой биркой на ухе. Ни с одной площадки ничего не разглядеть - я гуляю в облаке, в котором потонула вся верхушка сопки. Высота - 382 м (против 108 у соседней Никольской, где исторический парк). Поснимав серую пелену, я спускаюсь обратно в город.
В отеле за стенкой стоят шум и мат строителей. Номер достался мне со скидкой, видимо, оттого, что рядом идет ремонт. Лежу и слушаю.
В 16:45 стучится горничная, спрашивает, не надо ли мне чего. Хочу попросить у нее мыло и веревку, но вспоминаю, что жидкое мыло есть у меня в ванной. А веревки у нее нет - только груда свежих простыней на противнях. Так что приходится вежливо ответить отказом.
В седьмом часу решаю заглянуть в бар при отеле. Беру уху из краба (попробую эту вашу аутентичную камчатскую еду), чай и пирожное. На вкус краб оказывается как обыкновенная уха. Я не разбираюсь в сортах морепродуктов. Но куски в тарелке будь здоров. Цена ухи - 620 руб., чая - 50 руб. Т.е. более-менее прилично (в столовой на рынке, где я обычно питаюсь, кофе стоит 40 руб.).
День не закончился, но больше ничего не случится.
9 notes
·
View notes